– Палатина, – в отчаянии прошептала она.
– Твоя жизнь вне опасности, сестра Гиад, – сообщила Акаиси Бхатори, повернувшись к ней. – Однако же весьма вероятно, что ты получила сотрясение мозга.
Асената попробовала встать, но мир, всколыхнувшись вокруг нее, принялся кружиться и качаться, вызывая жуткую тошноту.
– Рекомендую сохранять неподвижность, – заметила палатина, когда Гиад завалилась на бок, и ее вырвало на пол.
«Посторонись, сестра! – призвала Милосердие. – Я крепче тебя!»
– Долго я… так пролежала? – очень тихо прохрипела Асената.
«Несколько часов! Сначала я пыталась разбудить тебя, потом – перехватить ниточки к нашему телу, но ты провалилась так глубоко, что утащила их с собой. Вот Карга нас и нашла».
– Как ты пробралась в Реформаториум? – спросила Бхатори. – Я лишила тебя доступа, когда ты покинула орден.
– Лишила? – пораженно повторила Гиад.
Нет же, это невозможно. Система пропустила ее.
«Проделки сервитора, ну или что она за штуковина на самом деле, – предположила Милосердие. – Готова поспорить, именно она восстановила наш доступ».
Асената взглянула на Анжелику. Киберсущество в красной рясе занималось своими делами как ни в чем не бывало. Почему оно не унесло Асенату, когда та потеряла сознание, не постаралось спрятать ее?
– Отвечай мне, сестра Гиад! – потребовала Бхатори, сходя с возвышения. – Кто-то способствовал тебе в незаконном проникновении?
– Я… обрела много новых навыков, – солгала Асената. – Меня научили обходить подобные преграды.
– Где именно?
– В Конвенте Санкторум, палатина. – Гиад села прямо и попробовала добавить жесткости в тон. – Я здесь по поручению само́й благословенной приорессы.
– И что ты выискиваешь, отрекшаяся?
– Из нас двоих отреклась не я, еретичка.
Акаиси дернула тонкими губами. Никогда прежде Асената не видела на лице живой мумии чего-то более похожего на выражение чувств.
«Прижми ей хвост, сестра!» – подбодрила Милосердие.
– Ты плюнула на Свет! – бросила обвинение Гиад. Ее голос задрожал от страсти. – Твои отродья – оскорбление Добродетелей Просветительных!
– Как обычно, ты заблуждаешься из-за своей сентиментальности, – рассудила Бхатори, сохраняя полное спокойствие. – В моих жертвах воплощен извечный замысел Истерзанного Пророка.
– Какой еще замысел?
– Безупречное Понимание! – объявила Акаиси, подходя ближе. – Его принципы вплетены в проповеди нитями скрытых значений, аллюзий и аллегорий настолько тонких, что найти связь между ними способны лишь самые усердные исследователи. Каждая доктрина проявляется только в сочетании с другими, раскрывая новые участки единого целого. Вместе они передают зашифрованную суть непреложного закона Истерзанного Пророка.
– Ты видишь то, что хочешь видеть, – насмешливо отозвалась Асената.
Головокружение унялось, но Гиад по-прежнему изображала дурноту. Она понимала, что не готова к схватке.
– Я вижу то, что более мудрые женщины расплели в течение минувших веков, – парировала Бхатори. – Грандиозный труд начался не с меня. Великому предприятию посвящали себя все повелительницы Бронзовой Свечи, начиная с палатины Магдалины Вспарывательницы, занявшей этот пост во время Четвертого просвещения.
Она остановилась перед Асенатой и посмотрела на сестру сверху вниз, как на исключительно неприятную подопытную особь.
– Но мне выпала честь реализовать их открытия.
– Создать чудовищ.
– Сотворить чудеса, – поправила Акаиси. – Наш основатель не желал, чтобы Воплощения оставались неосязаемыми символами. Их становлением мы почтим жертву самого Бога-Императора.
Она сложила ладони чашечкой, будто для поднесения даров.
– Когда Воплощения достигнут блистательного идеала, безупречные в своей боли и беспорочности, свершится концептуальное отпущение грехов, и Его священный замысел развернется перед праведными!
– С чего бы…
– Довольно! – перебила Бхатори. – Своими приношениями ты заслужила толику просвещения, но хватит с тебя.
– Что за «приношения»?
– Слепой Дозорный, которого ты доставила мне, уже затмил своего предшественника… – Палатина махнула рукой в сторону Фейзта. – И ты сама, Асената Гиад. – Акаиси отстегнула от рясы шприц с длинной иглой. – Я еще не решила, в каком образе ты вознесешься: Кровоточащего Ангела или Кающегося Рыцаря. Хотя оба нынешних кандидата соответствуют требованиям, они непримечательны. Мне нужно поразмыслить над дилеммой.
Бхатори наклонилась к добыче, поразительно гибко согнувшись в талии, и занесла шприц.
«Дерись, сестра!» – крикнула Милосердие.
Оттолкнувшись от пола, Асената обеими ногами пнула Каргу в голени, но вместо хрупких костей там оказался прочный металл. От удара палатина даже не покачнулась, а ноги самой Гиад пронзила боль. Правда, в тот же миг Милосердие вскинула их общую правую руку и выбила у Бхатори шприц. Вместе они бросились вбок, уворачиваясь от свободной ладони Акаиси, что ринулась вниз подобно клинку гильотины. Перекатившись по полу, сестры кое-как подняли свое тело и заковыляли по залу, стараясь оторваться от хирургеона. Карга развернулась в поясе и зашагала следом, лязгая стальными ступнями.
«Она украла у техножреца не только его знания», – догадалась Милосердие.
Сунув руку в потайной карман рясы Асенаты, ее сестра вытащила и метнула в палатину скальпель, о наличии которого Гиад даже не подозревала. Клинок со свистом устремился к лицу хиругеона, но Бхатори поймала его в полете и переломила длинными ногтями.
– Отрекшаяся, во что ты превратилась?! – вызывающе произнесла Асената. Хромая, она забралась за «Чистую доску».
– В то, что нужно моему Богу-Императору. – Палатина вынула спрятанный под ее одеяниями пистолет с тонким стволом. Из дула оружия тянулась блеклая полоска когерентного света.
Видя, что Акаиси целится в нее, Гиад пригнулась. Раздался тихий свист, и что-то с легким стуком вонзилось в стену позади сестры. Сам выстрел оказался полностью бесшумным.
«Игольник! – обрадованно предположила Милосердие. – Будет нашим, когда мы растопчем ее в прах!»
Это снаряжение ассасинов выпускало по лазерному лучу кристаллические иглы, пропитанные нейротоксином, который за считаные секунды убивал или обездвиживал добычу. Асената решила, что Бхатори предпочла второй вариант, но такая мысль ее не слишком успокоила. Если Гиад потеряет сознание, то наверняка очнется уже на «Чистой доске».
«Выпусти меня, сестра! Без кандалов твоих сомнений я проворнее!»
– Нет! – прошипела Асената, пытаясь что-нибудь придумать. – Умолкни!
