— Изи! (Легко.) — усмехнулся Михей. — Это завязка.
— Завязка? — не поняла она.
— Ну, волосы этот перец отрастил, а чтоб не мешали, он их завязал… ну, бантом, лентой… с… с… рисунком…
— Это вышивка, — подсказал Эдик. — Есть новая мода дарить вышитые обереги парням, это необязательно, но многие девушки дарят вышитые ленты на запястье и на волосы, еще штуки… типа ладанок, повязку на лоб…
— Милый обычай, — произнесла Лидия Николаевна, рассматривая узел, именно узел на затылке убийцы. — В мою бытность подобных обычаев не существовало… Раз оберег, то на нем вышиваются некие символы, правильно? Любопытно, что вышито на обереге убийцы?
— Он завязал волосы лентой, — вносил в обсуждение свою лепту Эдик, — и надел куртку, чтобы хвост остался под курткой, но когда газовал после убийства, наклонил голову, лента вылезла, то есть узел. Но в узле рисунок смят.
Лидия Николаевна оценила старания Эдика, распухшего от важности, она, конечно, об этом ему не сказала, а попросила обоих:
— Ребята, посмотрите, может, волосы видны? К сожалению, мое старческое зрение не способно увидеть мелочи, а хотелось бы цвет узнать.
Оба парня уставились в монитор, Михей попытался максимально увеличить снимок, он же и показал:
— Вот здесь, видите? Светлый фрагмент, это шея, а вот здесь — чуть в сторону, — темная часть, это и есть волосы. Цвет как бы близок к темному колеру. Эх, такую пусичку прикончил, вот гад.
— Ладно, — встрепенулась Лидия Николаевна. — Давайте дальше.
А дальше была рука с бликом, оказалось, на запястье — браслет в форме гибкой пластинки шириной примерно в полсантиметра или чуть больше, собственно, ничего особенного не обнаружилось, кроме того, что он из желтого металла. У таких браслетов есть насечки-звенья, они встречаются разной формы, но какие на этом браслете — не видно. Осталась вторая рука…
— Кольцо! — сказал Эдик.
— Перстень, — уточнила Лидия Николаевна.
С перстнем дело обстояло много лучше, чем с лентой-оберегом. Михею удалось наладить изображение неплохо, к тому же перстень не тряпка, он не мнется, а значит…
— Перец таскает китч, — сказал Михей.
— В смысле? — не поняла Лидия Николаевна.
— Череп и скрещенные кости… это типа знак тайного общества, символ смерти и презрения к ней — в тему, да? Убийца дает знак: он сама смерть.
— Вот дурак, это же улика, — со знанием дела сказал Эдик.
— Дурак не дурак, а понты дороже имиджа! — рассмеялся Михей. — Главное круто себя подать.
— Ну что ж, — поднялась Лидия Николаевна. — И это неплохо, спасибо, Михей. Нам пора.
— Можно я оставлю у себя запись и еще пошарю в ней? — предложил Михей.
— Оставляй, — разрешила она. — Это все равно копия, к тому же материал показывали по телику. До свидания, мальчик.
Машина у нее старая, правда, иномарка, но механика, с которой Гринбес справлялась не хуже мужика и ездила как заправский мажор.
— Странноватый молодой человек… м… убийца, — высказала мысли вслух Лидия Николаевна. — На дело поехал без перчаток, не снял браслет с перстнем… Любопытный экземпляр, очень и очень…
— А чем любопытен, Лидия Николаевна?
— Да так… поток сознания.
— Куда мы сейчас?
— Туда, где нам всем предстоит поселиться, — ухмыльнулась она.
— А где это?
— На кладбище, друг мой, на кладбище.
* * *
Сжимая руль руками в перчатках, Ева раздраженно огрызнулась:
— Еще бы не злиться! Ты опоздал!
— Ну, извини, — нисколько не мучила совесть Вениамина. — Сегодняшняя наша встреча у меня не была запланирована.
Она покосилась на парня, его довольная круглая физиономия с приплюснутым носом и круглыми глазами кого угодно выведет из себя, однако ссориться с ним не было резона. С Веником она познакомилась несколько лет назад, ей нужно было кого-нибудь приставить к Даниилу, чтобы «случайно» встретиться с ним.
Вениамина порекомендовал давний знакомый, с которым Ева поддерживала довольно тесную связь, интимную в том числе (но редко), человек тот высокопоставленный, тем не менее сам иной раз пользовался незаконными методами. Да, да, Вениамин оказывал услуги разного толка, не брезговал нарушением пресловутого закона, что для Евы, склонной к экстриму, звучало — ух, как круто! Этот белобрысый, невысокий молодой человек неопределенного возраста и похожий на Емелю-дурака из старых киносказок, многое умел, самое интересное, никогда не приставал к ней, понимая: сладкий кусок Ева не для его зубов. Время от времени она обращалась к нему за помощью, ведь ей всегда что-то мешало добиться успеха, обратилась и сейчас. В данную минуту она жаждала результата, поэтому, отбросив раздражение вместе со спесью, изменила тональность на более дружественную:
— Ну и? Что новенького расскажешь?
— Встречный вопрос можно? Зачем ты меня наняла?
Обалдеть! Ева подняла красиво изогнутые брови, повернувшись всем корпусом к нему, хохотнула:
— Ты пошутил?
— Нет. Но вчера ты торчала у ее дома, зачем?
Улыбка сползла с лица Евы, закусив нижнюю губу, она опустила глаза, соображая, что ответить, и… не ответила. У нее не было ответа! Может быть, но не уверена, она ждала, что козел Даниил выйдет от своей подстилки, а та пойдет провожать его, он уедет, а она будет смотреть ему вслед и тогда… тогда… может быть! Вероятно, в ее красивом личике сверкнуло нечто фатальное, потому что Емеля хоть и дурак, а умел заглянуть в чужое нутро и разглядеть там темные пятна. Отсюда он вынужден был привести барышню в чувство:
— Только без глупостей, Ева. — Вениамин тоже развернулся к ней всем корпусом, закинув локоть на спинку кресла. — Я не ангел, но на жесть не подписывался. Если ты надумала меня втянуть…
— Я ничего не надумала! — огрызнулась Ева.
— Да ладно, — ухмыльнулся он. — Самой умной себя считаешь? Навешала лапшу: промышленный шпионаж, я вся радею за фирму… Скорей всего, ты сама способна продавать тайны фирмы. Так что у нас на повестке дня на самом деле? Давай по чесноку.
Выхода не было, она и выпалила:
— Всего лишь хочу вернуть мужчину, которого она отбила.
— Хм, возвращают по-разному, тем более такого мужчину, как твой Шубин. Ты же его хочешь вернуть? Возвращают и путем…
Он легонько провел большим пальцем по воздуху, даже не приблизив его к горлу, но Ева поняла, на что намекнул. Вот негодяй! Разбудил в ней то, о чем она толком не знала, просто перед сном, на грани реальности и засыпания, немножко мечтала… Но нельзя же сны ставить в вину, одно дело помечтать, другое — воплотить!
— Дурацкий намек, — фыркнула она, повернувшись лицом к лобовому стеклу. — Так, фантазии в сторону. С чем пришел?
