Весной ворона Эсмеральда исчезла на пару недель. Марк не беспокоился. Понимал: истосковалась по птичьей жизни, вот и пустилась во все тяжкие. Но все равно чуть не завопил от радости, увидев блуждающий огонек сигареты в дальнем углу балкона. Выскочил к ней, забыв накинуть пальто. Объяснил:
– Соскучился.
– Я тоже, – сказала Эсмеральда. Но не улыбнулась, а озабоченно нахмурилась. – Слушай, я должна тебе кое-что рассказать. – И поспешно добавила: – Только обещай, что не будешь смеяться!
– Когда это я над тобой смеялся?
– И верно, – согласилась она. – Но сейчас у тебя все шансы. Понимаешь, я влюбилась.
– Не вижу ничего смешного, – сказал Марк. – Дело житейское. К добру ли, к худу ли, но случается почти со всеми. И сразу становится не до шуток.
– Не так мрачно! – внезапно рассмеялась ворона Эсмеральда. – То есть совсем не мрачно. Я очень счастливо влюбилась, не о чем горевать. Хотя проблем, конечно, полно. Но все они – как бы это сказать? – технические.
– А, ну да, – сообразил Марк. – Он же тоже оборотень. Ты говорила, у вас только между своими романы бывают, да?
– Вот именно. Но оборотень – это как раз прекрасно. Гораздо хуже, что он – не ворона. И вообще не птица.
– Ого! А кто же?
– Нннну… – Эсмеральда почему-то замялась. – Он… Он, понимаешь, немножечко волк.
Вот на этом месте Марк все-таки рассмеялся.
– Ну я же просила!
– Я не над тобой смеюсь. А над формулировкой. Как, ну как можно быть «немножечко волком»?! В этом смысле жизнь очень просто устроена: или ты волк, или нет.
– И совсем не просто! Линас – влчак.
– Ктооооо?
– Влчак. Порода такая, помесь волка и немецкой овчарки. Чехи вывели. Линаса оттуда и привезли, еще щенком. Кучу денег заплатили! А потом он вырос и удрал от хозяев. Не из-за меня, не думай. Дело давно было, лет пять, что ли, назад. Просто нормальному оборотню трудно хозяйской собакой быть. Ну вот ты бы смог?
– Не знаю, – растерянно сказал Марк. – Как-то не думал об этом.
– Тогда поверь на слово: невозможно оборотню ужиться с людьми, которые уверены, что он просто славный пес. А открыться им он не решился. Я думаю, правильно сделал. Людям нельзя доверять.
– Но ты же мне доверилась.
– Только потому, что могла в любой момент улететь, – улыбнулась Эсмеральда. – Мы же на балконе разговаривали, как сейчас. А в доме, при закрытых дверях, ни за что бы не решилась. Это же только потом выяснилось, что ты такой хороший. Заранее-то не угадаешь.
– Тоже верно. И как он с тех пор живет, твой приятель? Где?
– В лесу, конечно. Волку там самое место, даже если он – влчак. Линас очень умный и осторожный, людям на глаза не показывается, так что до сих пор обходилось без неприятностей. Но в человека он очень редко превращался. Только летом – холодно же! И совсем ненадолго, для разминки, так сказать. Потому что совершенно непонятно, что человеку голышом в лесу делать. Поговорить все равно не с кем, а все остальное в волчьей шкуре гораздо лучше выходит… Но теперь ему придется учиться быть настоящим человеком. Да поскорее! Потому что пока он зверь, а я птица, ничего у нас не получится. А мы очень хотим, чтобы получилось. Оба.
– Обычно этого достаточно, – сказал Марк.
– Наверное. Но не в нашем случае. Без тебя ничего не выйдет. Я долго думала. Не хотела усложнять тебе жизнь. Но так ничего и не придумала. Нам с Линасом даже встречаться больше негде. В лесу все-таки слишком холодно. Разве что летом…
– Зачем в лесу? – улыбнулся Марк. – У тебя есть своя комната наверху, и я никогда не запрещал тебе приводить гостей.
– Ты потрясающий, – восхищенно вздохнула ворона Эсмеральда. – Можно я тогда за ним схожу?
– Конечно. Когда вас ждать? Утром?
– Через пять минут, – смущенно прошептала она. – Я сразу подумала, что ты вряд ли нас прогонишь. Поэтому Линас еще ночью пришел, по темноте. И теперь прячется во дворе, в подвале.
– Тем лучше, – сказал Марк. – Иди за своим красавцем, чего тянуть.
«За красавцем» – это он как в воду глядел. Потому что когда на пороге появился поджарый волк с шерстью цвета декабрьского дождя и задорно улыбающейся пастью, Марк едва на ногах устоял от такой красоты. Эсмеральду можно было понять. Сам бы влюбился, честное слово. Если бы, конечно, тоже был оборотнем. Или хотя бы сукой соответствующей породы.
Но вслух восхищаться не стал, чтобы не смущать гостя. Сказал только:
– Заходи, пожалуйста. И учти, в этом доме живут кошки. Обижать их нельзя ни в коем случае.
Влчак Линас укоризненно покачал серебристой головой – дескать, за кого вы меня принимаете. А ворона Эсмеральда поспешно сказала:
– Я ему сразу рассказала про Соуса и Катю, ты что! А Линас сказал, что в жизни еще ни одной кошки не обидел. И странно было бы начинать именно сейчас.
– Вот и хорошо, – кивнул Марк. – Извини, Линас. Это не от недоверия к тебе лично. Просто кошки есть кошки. Они маленькие и беспомощные. Я должен их защищать.
Маленькая, условно беспомощная кошка Катя тем временем заняла позицию на самом высоком кухонном шкафу, и шипела оттуда так, что если бы звуком можно было убить, все присутствующие уже присоединились бы к компании домашних призраков.
Кот Соус, в отличие от Кати, не выказывал никаких признаков недовольства. А напротив, нацелился поиграть с роскошным хвостом Линаса. И даже успел пару раз цапнуть его лапой – для разогрева.
– Это же наш гость, – укоризненно сказал им Марк. – Как не стыдно задираться?
Соус тут же оставил хвост в покое и с независимым видом отправился к холодильнику, всем своим видом вымогая взятку за хорошее поведение. Катя не то чтобы прекратила шипеть, но приглушила звук. Зная Катин тяжелый нрав и консервативные привычки, Марк не сомневался, что умолкнет она только ближе к ночи, спрыгнет со шкафа где-нибудь под утро, перестанет всякий раз забираться туда при виде Линаса дня через три, а обнюхиваться с гостем начнет еще через пару недель. Зато потом Катя признает его своим, и вопрос будет закрыт – навсегда.
Пошли курить на балкон. Марк напряженно обдумывал, что может понадобиться гостю в первую очередь. Собаки у него никогда не было, зато некоторый опыт обращения с оборотнями уже имелся. И то хлеб.
– Так, – говорил он вороне Эсмеральде, – в холодильнике у нас только человеческая еда. Я имею в виду, никакого сырого мяса. Сходить в магазин?
– Ничего, так даже лучше. Пообедаем супом. Линасу надо привыкать.
– Ладно. Теперь что? Теперь одежда. Он какого роста? Я имею в виду, когда становится человеком. Мои вещи подойдут?
– Нууу, более-менее, – с сомнением протянула она. И тут же оживилась: – Так я же могу перешить!
