А пока работали разведчики, к муллафарской кампании готовились и военные. Андрюша, младшенький (кому его высочество великий князь Андрей Константинович, а кому и так), формирует авиакорпус, готовится флот, готовятся десантники и армейцы. Император с удовольствием вспомнил утренний смотр Восьмого истребительного авиаполка. Молодец Андрей, не забывает полк, в котором начинал службу. Полк, кстати, в отличном состоянии. Ну, у Андрюши все всегда в отличном состоянии. Летчиком-истребителем он, по отзывам командиров, был далеко не самым плохим, но никак и не лучшим, а вот командиром оказался просто отличным. От звена до дивизии, на строевых и штабных должностях — на любом своем месте Андрей всегда наводил образцовый порядок и без видимых усилий его поддерживал. Так что за боеготовность вновь сформированного авиакорпуса его величество был спокоен.
Только вот корпус, за который император был спокоен, этого самого покоя был начисто лишен. Пилоты и технари тихонько подвывали от напряженного графика учебных занятий, тыловики, не веря своим глазам, принимали топливо, запчасти и боеприпасы, приходившие быстрее, чем их успевали расходовать, командиры, ломая головы, кроили и перекраивали график занятий, чтобы впихнуть в него побольше, побольше и побольше, а потом и еще чуть-чуть. Выходной, объявленный в честь высочайшего смотра, стал приятной неожиданностью, и вспоминали о нем потом долго — и повод был далеко не рядовой, и выходной был один из очень-очень немногих.
Поручик Корнев осваивался в новом для себя положении ведущего, так что ему, помимо всего прочего, приходилось еще и заниматься своим ведомым корнетом Ворониным. Не раз и не два Корнев поминал добрым словом школу комэска Мелентьева, вдалбливая корнету нехитрые правила, многими молодыми пилотами почему-то воспринимаемые как чуть ли не каторжные порядки.
— Ты пойми, Сережа, — проникновенно вещал Корнев, вспоминая уроки еще Хваткова, — пара истребителей — это как боксер. Основная рука у него правая, ну если не левша, конечно. Он и левой может ударить так, что только зубы в пыль, но бьет в основном правой, а левой или прикрывается или держит ее наготове на случай разных ситуаций. Вот и у нас так же. Я, ведущий, — правая рука, ты, ведомый, — левая. Ты прикрываешь меня, я, в случае чего, прикрываю тебя, и ты выходишь в атаку. Но именно в случае чего, понятно? Основная твоя работа — прикрывать меня.
Сережа, конечно, понимал, но все равно, что на тренажерах, что в учебных боях, так и норовил выскочить вперед. И тогда Корнев с Хватковым показали ему, а заодно и другим новичкам, что командирский разнос при разборе полетов — еще далеко не самое худшее, что бывает за пренебрежение ведомым своими обязанностями.
Работали на тренажере-симуляторе. Сошлись пара на пару — Корнев с Ворониным и Хватков, ради такого случая взявший ведомым уже вышколенного корнета Стоянова. Пока Воронин держался на своем месте, пары никак не могли клюнуть друг друга. А когда нетерпеливый корнет вырвался вперед для верной, казалось бы, атаки Хваткова, Стоянов быстренько пристроился Корневу в хвост, после чего «сбитый» поручик не без некоторого злорадства уже со стороны наблюдал, как его ведомый был показательно расстрелян двумя противниками.
После этого корнету Воронину пришлось выслушать еще и подробную уничтожающую критику, причем не от своего ведущего, а от целого комэска. Но, похоже, подействовало. И не только на него — остальные новички тоже как-то подтянулись.
Человек, как известно, может приспособиться практически ко всему. Вот и пилоты, втянувшись в график тренировок и занятий, вдруг обнаружили, что ближе к ночи им уже не так сильно хочется принять горизонтальное положение, а хочется поговорить, помыть косточки любимому начальству, погадать, когда же, наконец, эти изнурительные тренировки кончатся и где они применят то, чему их все это время учили. Появилась даже идея устроить что-то вроде тотализатора — желающие должны были написать на бумажке свое имя, место предполагаемого применения авиакорпуса и внести любую денежную сумму. Потом планировалось, что те, кто правильно угадает, делят призовой фонд между собой и не менее чем на половину выигрыша устраивают гулянку в офицерском собрании.
Идея нашла самый живой отклик среди пилотов, однако полковник Арефьев, каким-то непостижимым образом узнавший об организации азартной игры во вверенном ему полку, это дело к общему разочарованию прекратил. Чтобы не попали под раздачу все, инициаторы тотализатора явились к начальству сами, и полковник, удовлетворившись этим, назначил им всего по двое суток ареста. Потом еще им пришлось несколько ночей недосыпать, потому что арест арестом, а от занятий никто никого не освобождал. А что вы думали? Здесь вам не тут!
Глава 10
— Транспорт «Чеглок», ответьте фрегату «Брейвик»! Транспорт «Чеглок», ответьте фрегату «Брейвик»! Транспорт «Чеглок»… — остановив показ очередного фильма, Корнев развернул окно видеосвязи и нажал «принять». Молоденький немецкий матрос (а может, и унтер, в офицерских званиях кригсраумфлотте
[11] Корнев еще разбирался, а вот в унтерских и матросских — увы), встретившись взглядом с Корневым, повернулся в сторону и выдал какую-то немецкую скороговорку. Почти тут же вместо него окно заняло изображение усталого лица офицера, тоже довольно молодого.
— Штабс-капитан-лейтенант Нидермайер, командир фрегата «Андерс Брейвик», — представился офицер.
— Капитан-пилот Корнев, универсальный грузопассажирский транспорт третьего ранга «Чеглок». И на борту моего корабля гражданка Райха Адельхайд Бюттгер, освобожденная мной из пиратского плена, — Хайди заняла второе кресло у пульта, Корнев расширил зону захвата камеры, чтобы его собеседник мог видеть обоих.
— Фройляйн Бюттгер, рад видеть вас, — заметно было, что Нидермайер действительно рад. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, господин штабс-капитан-лейтенант, я в порядке.
— Примите, господин капитан-пилот, искреннюю благодарность от лица Райха, — вновь обратился Нидермайер к Корневу. — Чем я могу вам помочь?
На взгляд Корнева, помочь ему штабс-капитан-лейтенант мог двумя способами: поделиться топливом или взять «Чеглок» на буксир до Райнланда. Но у командира фрегата «Брейвик» было другое мнение. Скорее, конечно, не мнение, а инструкции начальства. Поэтому сначала Нидермайер взял паузу, не иначе как для связи с тем самым начальством, а потом обрадовал Корнева тем, что готов его отбуксировать, но только до германской эскадры, бороздящей космос в часе движения в гиперпространстве. В принципе Корнев был не против, тем более что выбора тут не предусматривалось.
Размеры «Чеглока» и «Брейвика» не позволяли первому кораблю разместиться на летной палубе второго, поэтому уже через пару минут «Брейвик» развернул буксирную ферму. Корнев, аккуратно подруливая маневровыми движками, буквально подкрался к ферме и дал оператору с фрегата зацепить «Чеглок» за буксировочный рым. Еще несколько минут — и «Чеглок» был надежно сцеплен с «Брейвиком», а затем фрегат начал разгоняться для прыжка.
