… Какую же Корнев испытал радость, когда вывалившись из гиперпространства, вел переговоры с диспетчером навигационной станции на русском языке! Вот так всегда: пока мотаешься по Фронтиру, вроде бы даже привыкаешь к интерланжу в общении с диспетчерами, зато как только возвращаешься домой, сразу чувствуешь, до каких чертиков этот дурацкий интерланж тебе надоел и насколько же на самом деле приятно слушать, а главное, произносить русские слова!
«Чеглок» приземлился в космопорту «Тюленев Мыс» в предобеденные часы Страстной субботы. Было уже почти по-летнему тепло, на деревьях — и местных, и завезенных с Земли — вовсю распускались листочки, обещая уже в самые ближайшие дни затопить округу буйной зеленью, легкий и теплый ветерок исключительно удачно дополнял благостную картину. Что ж, такую роскошную погоду на их прибытие Корнев склонен был считать хорошим предзнаменованием. Да и не он один — Хайди все это тоже явно очень и очень нравилось.
Бесшумные электровагончики на антиграв-подушке из космопорта «Тюленев Мыс» в сам город Тюленев ходили часто, так что ждать не пришлось, и уже через полчаса Корнев и Хайди вышли всего за пару кварталов от дома, а спустя некоторое количество минут и шагов оказались на месте.
Родной дом встретил Корнева тишиной, хотя дверь была и открыта. Аккуратно поставив на пол в прихожей сумку с вещами Хайди и уронив рюкзак со своими пожитками, Роман громко обратился к окружающему пространству:
— А что, возвращение блудного сына так никого тут и не интересует?
— Дядя Рома! — Надюха, старшая из многочисленного войска племянников и племянниц, выскочила откуда-то сбоку. Увидев, что дядя Рома не один, тут же перешла на шаг. Ну да, тринадцать лет все-таки, прыгать перед гостями, как маленькая, уже неприлично. — А мы вас в новостях видели! А вы правда у пиратов в плену были? И всех их перебили? И спасли девушку из Райха?
— Правда, Надя, правда. Вот и та самая девушка — знакомься, Адельхайд.
Надя на секунду застыла, пару раз хлопнула глазами, и у нее как будто включился генератор вопросов, посыпавшихся с невероятной скоростью. Корнев подумал, что надо будет посмотреть в сетевом архиве новостей, что же рассказывалось про его пиратскую эпопею. А то из вопросов племянницы получалось, что она смотрела не новости, а какой-то приключенческий боевик, причем, похоже, что даже сериал. Понятно, что сама себе напридумывала, но интересно же, что послужило, так сказать, отправным пунктом этого полета буйной фантазии.
В максимально ужатом виде представление племянницы о происшествии выглядело примерно так: похищенная немецкая девушка забаррикадировалась на пиратской базе и неделю выдерживала бешеные атаки пиратов, пытавшихся совершить над ней что-то нехорошее. Должно быть, такое ожесточенное сопротивление привело космических разбойников к полному умственному расстройству, потому что они на свою голову похитили еще и дядю Рому. Тут началось самое интересное — дядя Рома чуть ли не голыми руками покрошил всех пиратов, освободил девушку, а потом устроил сражение с целым флотом, прибывшим к пиратам на помощь. Флот этот, естественно, был полностью разгромлен и уничтожен. Увлекательная история, нечего сказать. А уж какая правдивая…
Что же касалось отмеченного Корневым отсутствия интереса к своему возвращению, то проявлять этот интерес в данный момент было, как выяснилось, просто некому. Все ушли святить куличи и яйца, а Надю оставили дома как раз для того, чтобы тот самый блудный сын не вернулся к закрытым дверям. Благодаря такой предусмотрительности родных Роман успел устроить Хайди в одной из гостевых комнат, почти не уступавшей размерами ариенбургской квартире девушки. И пока несколько ошарашенная Хайди соображала, как бы ей разместить свои вещи так, чтобы они попросту не потерялись в этой огромной комнате, Роман оставил ее на попечении своей племянницы, а сам отправился в место, которое, сколько он себя помнил, именно и воплощало для него понятие «дом». В детстве это был просто «дом», потом, когда Корнев возвращался сюда с военной службы или с полетов по Фронтиру, это стал «родительский дом», и всегда это была его комната в большом и, чего уж скрывать, очень даже зажиточном доме.
М-да… Время идет, все меняется. Когда Корнев был дома в прошлое Рождество, он озаботился собрать в комнате вещи, связанные с наиболее яркими воспоминаниями из дества и юности. Книги с изрядно потертыми обложками, игрушечные истребители из раннего детства и модели истребителей школьных лет… Однако же погрузиться в воспоминания не удалось. Дом начал наполняться голосами и другими звуками — родные вернулись. Роман зашел за Хайди и повел ее представлять своим многочисленным родственникам.
Дед Романа, Фёдор Михайлович, в позапрошлом еще году решил, что пришло время оставить руководство семейным делом — молочным заводом — старшему сыну и перебрался к младшему сыну в Горно-Лисянск. Так что главой Корневых в Тюленеве остался отец, Михаил Фёдорович. Вот к нему первому Роман с Хайди и пошли. Отец принял гостью совершенно спокойно и вроде бы даже не понял, что ему представляют будущую сноху. Зато мама, похоже, сообразила все правильно.
— Вы, Хайди, смотрите, у нас все просто, — насколько Корнев знал свою матушку, она уже успела составить себе представление о Хайди, причем представление благоприятное. — Если что-то надо, подходите ко мне или Роме скажите, мы все рады будем вам помочь.
— Спасибо, Елена Николаевна, — почтительно ответила Хайди.
Часа через два, когда все взаимные представления уже закончились, Корнев застал Хайди за интересным занятием. Смешно насупив брови и подвернув губу, что, как уже хорошо знал Роман, было признаком напряженной умственной работы, его невеста загоняла в коммуникатор имена-отчества корневской родни с краткими пояснениями, кто есть кто, чтобы, видимо, не перепутать.
— Рома, посмотри, все правильно?
Ну да, правильно. Старшие — Фёдор и Ольга. Соответственно, Анна Дмитриевна, жена Фёдора, их дети — Надя, Миша, Юра и Алёна; ольгин муж Владимир Алексеевич, плюс дети — Коля, Федя и Настя. Младшие — Андрюха и Наташка. Андрей не женат еще, как и сам Роман, а вот к Наташке приписан муж Евгений Павлович и двое детей — близнецы Володя и Галя. Что особенно впечатлило Романа в проделанной Хайди работе, так это строгая возрастная иерархия списка — сначала старший брат с женой, их дети по старшинству, затем старшая сестра с мужем и их дети по старшинству, затем младший брат, младшая сестра с мужем и отметка «близнецы» напротив их детей. В принципе все логично и правильно, но почему-то Корнев был уверен, что любой русский человек составил бы такой список как-то иначе. А скорее всего, не составлял бы его вообще. Или постарался бы запомнить, или понадеялся, что если что-то и забудет, то вспомнит (или узнает заново) в ходе дальнейшего общения.
Время, пусть медленно и неспешно, но шло к вечеру. Известие о том, что Хайди пойдет в церковь вместе со всеми, восприняли как нечто само собой разумеющееся. Что ж ее, одну оставят, как будто бросят? Теоретически можно было бы, конечно, попросить Хайди посидеть с наташкиными близнецами, пока все в церкви, но не загружать же гостью семейными делами, пока она еще не член семьи! Да и потом, что, дети наташкины не русские, что ли, дома оставлять их в пасхальную ночь? Ну, подумаешь, маленькие, по полтора годика всего, нас много, будет кому их на руках держать. И раз уж Ромкина гостья сама вызвалась, то ли из любопытства, то ли чтобы хозяев уважить, кто же ей запрещать-то будет? В Райхе своем она уж точно такого не увидит!
