Вариант нашелся всего один — Арийский Райх. Ариенбург проявил живой интерес к закупкам скраггенхольдского сырья, причем в количествах, как минимум впятеро больших, чем те, что закупала Демконфедерация. И это для начала! Более того, Райх выразил готовность вложиться в модернизацию скраггенхольдских шахт и рудников, а заодно и в социальную инфраструктуру, и в развитие других отраслей промышленности, и даже в сельское хозяйство, находящееся на планете в зачаточном состоянии. Но — при трех условиях. Во-первых, расторжение договоров со всеми приезжими рабочими и отправка этих рабочих домой. Во-вторых, участие Райха в прибылях. И, в-третьих, присоединение Скраггенхольда к Райху.
В общем и целом все эти условия акционерам неприемлемыми не показались. Избавиться от иностранных рабочих акционеры и сами были бы рады, поделиться прибылью с Райхом были готовы, потому что предварительные расчеты показывали, что прибыли самих скраггенхольдцев вырастут в любом случае. Ну а то, что с присоединением к Райху на планету будут прибывать люди с его миров, здесь как угрозу не воспринимали. Все-таки речь шла о близкородственном народе, да и тех же скандинавов в Райхе хватало. А вот рост уровня жизни включение планеты в состав Райха обещало, и немалый.
Как сказал консул Морозов, само присоединение планеты к Райху — вопрос уже почти полгода как решенный и переговоры идут только об условиях переходного периода. Точнее, не идут, а шли. Потому что мятеж укров внес во все эти процессы свои поправки, совершенно не предусмотренные планами ни акционеров, ни Райха.
В германском консульстве Корнев более-менее составил себе представление о ходе боевых действий. Ход этот, надо сказать, складывался пока что не лучшим для местных образом. Пользуясь внезапностью и численным превосходством, укры захватили космопорт, коммуникационный центр, большинство шахт, рудников и энергостанций. Правда, коммуникационный центр местные успели вывести из строя. Бои шли в основном в районе старых рудников, где местные удерживали городок Сканнеборг, да в долине реки Силли. Хеймарсдален три дня назад начали периодически обстреливать пулеметами с флайеров, а местные готовились к обороне в ожидании штурма. Рассказу Корнева о разгроме колонны укров и соответствующим записям с «Чеглока» консул Фридрих Янсен откровенно обрадовался, попросив разрешения сделать копии, а в качестве ответной любезности предложил Корневу и Хайди жить в комнате при консульстве.
Ну и, разумеется, Роман с подругой воспользовались консульской связью — из русского консульства Корнев отправил известие штабс-ротмистру Сергееву, из немецкого Хайди сообщила о себе Штрикку.
Потом господина Корнева и госпожу Бюттгер пригласили в правление Объединенного совета акционеров, где долго благодарили за срыв штурма Хеймарсдалена. Получалось, что не устрой тогда Корнев прогулку на космическом корабле по дороге, укры теоретически имели возможность взять город. Корневу, конечно, было приятно, а Хайди вообще сияла от удовольствия, но про себя Роман недоумевал — это ж какими надо быть идиотами, чтобы не озаботиться защитой города сразу? По крайней мере, если и были какие-то объективные причины такой нерасторопности, Корнев понятия о них не имел. Впрочем, вслух поднимать эту тему он не стал. А вот насчет возможности ремонта «Чеглока» поинтересовался.
Ответ его не порадовал — специализированное ремонтное предприятие вместе с космопортом было захвачено мятежниками. Впрочем, надежда, как известно, умирает последней. Вот и в этот раз — ее еще не успели охватить предсмертные конвульсии, как кто-то посоветовал обратиться к некоему Ларсу Йоханссену, владельцу мастерской по ремонту гравиходов и гравилетов. Как рассказали Корневу, попутно Йоханссен чинил практически любую технику — от кофеварок до искровиков, причем делал все на удивление изобретательно и оригинально, не просто восстанавливая работоспособность изделия, а внося в его конструкцию мелкие, а иной раз и крупные усовершенствования. В общем, такой местный технический гений. Ну, понятно, как это обычно и бывает с гениями, нашлись и те, кто не упустил случай рассказать новому человеку всякие гадости о сумасшедшем технаре, свихнувшимся на своих железках. Честно говоря, в мастерскую Йоханссена Корнев шел не то чтобы с надеждой, зато с неподдельным интересом.
Предчувствия Романа не обманули. Мастерская уже снаружи выглядела крайне интересно и необычно. Огромный ангар, в котором она размещалась, снаружи был на скорую руку обшит какими-то щитами из досок, замотан сетками, кое-где заложен мешками с землей. С крыши торчали доски и свисали те же сети. В самой мастерской все оказалось еще интереснее. Недалеко от входа крепкий здоровяк лет сорока увлеченно возился с лучевым пулеметом незнакомой конструкции. Рядом двое совсем юных, лет, наверное, шестнадцати, парней аккуратно раскладывали на большом верстаке детали, насколько понял Корнев, от таких же пулеметов. Несколько дальше молодой мужчина, по виду ну чистый викинг из исторических фильмов, возился с антигравом роскошного легкого гравилета класса «люкс», а рядом, за столом у стены, женщина в таком же, как у всех в мастерской, рабочем комбинезоне, что-то делала на компьютере. Вдоль стен стояли столы и верстаки, на которых лежали самые разнообразные детали не сразу сообразишь от чего.
— Здравствуйте, — обратился Корнев как бы одновременно ко всем. — Мне нужен Ларс Йоханссен.
— Здравствуй, — здоровяк отложил пулемет, с сомнением посмотрел на свои руки, вытер их о комбинезон и протянул правую ладонь, напоминающую медвежью лапу. — Я Ларс. И давай на ты.
— Роман Корнев, капитан-пилот транспорта «Чеглок», Хайди Бюттгер, моя невеста. Мне сказали, что если кто здесь и может помочь с ремонтом корабля, то только ты.
— О, так это вы вдвоем устроили украм ад на дороге? Вот спасибо! А что у тебя с кораблем?
— Антиграв поврежден. Когда давил грузовик, что-то взорвалось под брюхом корабля.
Йоханссен задумчиво почесал небритую щеку.
— Не знаю… Сюда твой корабль не затащишь, а работать на улице опасно — эти свиньи прилетят и обстреляют. Надо будет вокруг корабля ставить щиты, а это не быстро. Ну и к русским антигравам у меня запчастей немного, но это уже другой вопрос. И сейчас для меня самое важное — пулеметы. Вот поставим их побольше на крыши, укры летать не смогут, тогда я твой корабль и посмотрю, хорошо?
— А что, часто прилетают и обстреливают? — поинтересовался Корнев.
— Каждый день раза по два-три, чтоб их черти взяли. Они захватили большую часть флайеров, и у них откуда-то появилось много пулеметов. Вот и летают, ублюдки. Ну а я вот переделываю в пулеметы старые карабины, благо запас большой.
Корнев пригляделся. Действительно, довольно короткие стволы, крупноватые для обычных пулеметов моторы для подачи патронов, явно самодельные кожуха охлаждения, а еще и куча прикладов и лож, сложенных чуть дальше — все это говорило, что местный умелец дает вторую жизнь именно обычным лучевым карабинам.
— Да понимаю я, что стволы коротковаты, — извиняющимся тоном продолжал Йоханссен. — но зато количеством возьмем. Ну кое-где у нас и нормальные стоят, сняли со сбитых флайеров. Вон, — он кивнул в сторону стоящего чуть дальше верстака, на котором лежали два уже настоящих пулемета, — М648, старье, конечно, но и то пойдет. Хочу из них спарку сделать, чтобы уж наверняка бить, а не только отпугивать.
