— В этом случае, я бы вызвал вас для беседы повесткой, я частный детектив.
— Ну я не знаю… — повисла недолгая пауза.
— Я не отниму у вас много времени, — деликатно сказал Мамедов, чтобы успокоить даму.
— Что ж приходите, — с неохотой согласилась она.
— Я внизу, как мне войти? — торопливо спросил Алискер.
— Наберите номер двенадцать, я вам открою.
Алискер положил трубку и вышел из машины. Зуммер на двери запиликал, после того как Мамедов набрал нужный номер.
— Это Мамедов?
— Да.
— Заходите.
Щелкнул засов, и Алискер вошел в подъезд. «Как на западе», — подумал он. Он легко взбежал на третий этаж и позвонил в квартиру. Ему пришлось ждать по крайней мере минуту, прежде чем дверь открылась.
— Проходите, пожалуйста, раздевайтесь, — женщина, встретившая его на пороге, улыбнулась одними губами.
Мамедов почувствовал тонкий аромат дорогих духов.
— Можете называть меня Алискером, — сказал он, пройдя в гостиную и утонув в предложенном кресле, — а вы — Людмила Васильевна?
— Можно просто Людмила, — кокетливо ответила мать Светланы.
Людмиле можно было дать лет тридцать семь-тридцать восемь, хотя по подсчетам Алискера ей должно было уже перевалить за сорок. Она, возможно, выглядела бы еще моложе, если бы не то напряженно-озабоченное выражение, которое не покидало ее напудренного лица, даже когда Людмила улыбалась. Из-за этого ее улыбка выглядела какой-то высокомерной и неискренней.
Между ее тонких подкрашенных бровей залегала довольно глубокая тревожная складка, взгляд ее больших серо-голубых глаз был ледяным и пронзительным, что-то волевое и капризное присутствовало в ее красивом лице, которому бледность и зачесанные назад и за уши короткие каштановые волосы придавали смутное очарование роковой женщины двадцатых-тридцатых годов.
«Прямо женщина-вамп», — подумал чуткий к женскому шарму Мамедов.
Соблазнительно стройная и манерная, Людмила поразительно гармонировала с элитарной роскошью интерьера.
— Хотите выпить? — предложила Людмила.
— Спасибо, я за рулем, — отказался Мамедов, — может, вы присядете?
— А что, я вас нервирую? — провоцирующе произнесла Людмила, приоткрывая в улыбке ровные зубы.
Алискер умел себя вести с женщинами и проигнорировал вопрос.
— Скажите, Людмила, ваша дочь долго встречалась с Федоровым?
— Ну-у, — Людмила прищурила глаза, — мне трудно сказать определенно, — месяца два-три, может, чуть больше.
Небрежность и равнодушие сквозили в каждом ее слове и жесте.
— Вы знаете, где и как они познакомились?
— На теннисном корте, где же еще?
— Светлана занимается теннисом?
— Только для общего развития.
— У них с Федоровым были серьезные отношения?
— Не знаю, что вы называете серьезными отношениями, но в Швецию за Димой она собиралась ехать.
— Вы, кажется, не очень огорчены смертью жениха вашей дочери?
— А что, я, по-вашему, должна голову пеплом посыпать? — небрежно отмахнулась Людмила.
Как бы от нечего делать она поправила легкий атласный шарфик, обвиваюший ее шею.
— Вы не любили Дмитрия?
— Что-что? — она надменно подняла тонкие изящные брови.
— Я имею в виду, вы считали его не парой вашей дочери? — Мамедов пристально взглянул на Чебакову.
— Вот именно, вы совершенно правы, — она, наконец, опустилась на стул и закурила длинную коричневую сигарету, которую взяла из плоской зеленой коробочки, стоящей на столе.
— Вашей дочери сейчас нет в городе, — скорее констатировал нежели спросил Мамедов.
— Да, ей нужно отдохнуть, она много занималась последнее время.
— Разве сейчас каникулы, где она учится?
— Света учится в ПКЦ, — ответила Людмила, словно не расслышала первую часть вопроса.
— Она уехала одна?
— Она уехала со своим другом.
— Можно узнать, как его зовут?
— Зачем вам это? А впрочем, это — Сергей Коломиец.
— Сын Ивана Кузьмича Коломийца, зама губернатора?
— Ну да, а чему вы удивляетесь? — Людмила покрутила на пальце изящное золотое кольцо с крупным, карата в три, бриллиантом, который сверкнул, как солнечный блик на гребне волны.
— Я что-то не совсем понимаю, она рассталась с Дмитрием?
— Я не слишком-то вникаю в ее отношения с мальчиками, но с Сергеем она знакома гораздо дольше, чем с Федоровым, — она не уследила за пеплом и серебристо-серый столбик упал на ковер, — хотите кофе?
— Спасибо, не откажусь, — улыбнулся Мамедов.
Людмила прошла на кухню, а он обвел взглядом гостиную.
Тяжелые, отороченные золотом шторы, широкими волнами спадающие до самого пола, идеально сочетались с общей бежево-коричневой цветовой гаммой стен, ковров, мебели. Спрятанные под багет светильники мягко освещали этот райский уголок, придавая ему терракотовый оттенок.
«Дорого и уютно», — подумал Мамедов.
Вскоре вернулась Людмила с миниатюрным серебряным подносом, на котором стояли две кофейные пары из фарфора, сахарница и маленький молочник.
— Кладите сахар, — сказала она, поставив поднос на стол.
— Благодарю, я без сахара, — Мамедов отхлебнул горячий ароматный напиток, — м-м-м, замечательный кофе.
— Муж привез из Парижа.
— Кстати, а где он?
— На работе, где же ему еще быть, — пожала плечами Людмила, — днюет и ночует на своих стройках.
В этот момент послышался звук отпираемой двери, и через минуту в комнату вошел лысоватый мужчина лет пятидесяти в темно-сером костюме. Нижнюю часть его лица обрамляла небольшая, аккуратно подстриженная борода с проседью. Глубоко посаженные карие глаза смотрели на Мамедова внимательно и доброжелательно.
— Легок на помине, — Людмила поставила чашку и встала навстречу мужу, — познакомься, Слава, это Алискер Мамедов, частный детектив.
— Очень приятно, — Чебаков шагнул к Мамедову и протянул руку, — Вячеслав Алексеевич. Чем обязаны?
Алискер встал навстречу.
— Представляешь, — встряла Людмила, — убили Диму Федорова.
— Вот как? А при чем здесь мы? — насторожился Чебаков.
— Вы не волнуйтесь, Вячеслав Алексеевич, — сказал Мамедов, пожимая его сухую крепкую руку, — просто мы опрашиваем всех, кто знал Федорова, а так как вашей дочери в настоящий момент нет в городе, я решил зайти к вам, вы ведь были с ним знакомы?
