— В квартире вашего брата нашли золотые монеты, по всей видимости, раньше они принадлежали Дмитрию Федорову.
— Вздор! Бред какой-то, да ему кроме бумаги ничего не нужно было! Он же поэт, я бы даже сказал, весьма неплохой, но кому сейчас стихи нужны? Все как сбесились: читают только третьесортные детективы, да любовные романы! — Никита Петрович начинал распаляться, — если еще о Фрейде кое-кто слышал, то о Лэйнге или Прусте — единицы, я уж не говорю о Мисиме или Кортасаре. Извините, я отвлекся, — он посмотрел на Вершинину и, увидев, что его внимательно слушают, продолжил:
— Я ему говорю, Петь, хочешь, я тебе компьютер куплю? Будешь, по крайней мере, цивилизованно работать. Он говорит, нет, я на бумаге привык. Я ему несколько раз предлагал: давай, говорю, твои стихи отдельной книгой издадим, все расходы я беру на себя, ну там верстку, бумагу, типографию хорошую. Так вы знаете, что он мне ответил? — Трифонов поднял свои густые брови, — еще, говорит, рано, Никита, время еще не пришло.
— Значит, вы считаете, что ваш брат не мог убить человека? — спросила Вершинина, снова пододвигаясь к столу.
— О, Господи, ну, конечно, нет, — с облегчением от того, что его наконец-то поняли, выдохнул Никита Петрович, — он и комаров-то не убивал, а отгонял от себя, когда слишком доставали.
— Никита Петрович, извините за бестактность, а где вы работаете? — спросил молчавший до сих пор Мамедов.
— У меня небольшая фирма по изготовлению легких сооружений из влагонепроницаемой ткани. Любых форм и любых размеров. Ткань мы получаем из Германии, а кроим либо на месте, либо у себя в цехе.
— И что, доходный бизнес? — поинтересовался Алискер.
— За прошлый год я только налогов заплатил больше двух миллионов.
— Новыми?
— Да, деноминированными, — поправил Мамедова Никита Петрович, — и если вы вытащите из этой передряги моего брата, я способен достойно вознаградить ваши усилия.
— Если я вас правильно поняла, — снова вступила Вершинина, — вы хотите, чтобы мы нашли убийцу Дмитрия Федорова, так?
— Именно так, — обрадовался Трифонов, как будто его брат уже был на свободе, — я бы хотел, чтобы вы это сделали как можно быстрее, в неволе Петька загнется, как цветок без солнца. Так мы договорились? — с надеждой спросил он.
— Думаю, что да, — ответила Вершинина.
— Тогда — вот, — Трифонов вынул и положил перед Валентиной Андреевной две банковские пачки сторублевок, — это аванс.
— Не проще бы вам было на эти деньги выкупить своего брата? — улыбнулась Вершинина.
— Не смешите меня, — сказал Трифонов, выбивая пепел из трубки в хрустальную пепельницу, — во-первых, здесь меньше тысячи долларов, — он показал на лежащие на столе деньги, — а во-вторых, я привык действовать честно, пусть в наше время это иной раз и стоит гораздо дороже.
— Алискер, — Вершинина посмотрела на Мамедова, — выпиши Никите Петровичу приходный ордер на деньги и оформи договор.
— Не стоит беспокоиться, Валентина Андреевна, это лишнее, — сказал Трифонов, рассовывая свои курительные принадлежности по карманам.
Мамедов вопросительно поднял на Валандру глаза.
— Делай, как я сказала.
Не хитрая процедура отняла у ловкого Мамедова немного времени — уже через несколько минут принтер выдавил два экземпляра договора, который Вершинина и Трифонов тут же и скрепили подписями.
— Вы позволите наведаться к вам через пару дней? — спросил, уходя, Трифонов.
— Конечно, Никита Петрович, заходите, — любезно ответила Вершинина, — думаю, к этому времени уже что-то проясниться.
Трифонов недоверчиво посмотрел на нее, но вынужден был опустить глаза, уступая властной, спокойной силе взгляда Валандры.
— До свидания.
— Всего хорошего, если вы нам понадобитесь, мы вам позвоним, — лицо Вершининой снова приняло характерное для нее невозмутимое выражение, — что скажешь? — обратилась она к призадумавшемуся Мамедову, едва закрылась дверь за Трифоновым.
— Похоже на правду, Валентина Андреевна, — не спеша включился в разговор секретарь-референт, — я бы, имея такого брата, не стал бы мараться о какого-то соседа, будь он хоть трижды султаном Брунея, если бы, конечно, этот сосед сильно мне не насолил, — иронично подытожил он.
— Вот именно, — веско произнесла Вершинина, — если не насолил. А если все-таки насолил, то на кой черт Петру Петровичу понадобились эти проклятые монеты? Кстати, узнай, сколько они могут стоить.
— Действительно, неувязочка получается, — прокомментировал Мамедов, покачивая головой из стороны в сторону.
— Так, записывай или запоминай, — Валентина Андреевна знала о способности Мамедова с одного раза запоминать большие куски любого текста, впервые услышанного или прочитанного, даже если он был на иностранном языке, — во-первых, разузнай все о Федорове: родственники, друзья, работа, женщины, хобби, ну, сам знаешь.
— Хорошо, узнаем.
— Во-вторых, — продолжала Вершинина, — то же самое о Трифонове и в-третьих — отношения между Трифоновым и Федоровым, как часто встречались, общие знакомые ну и так далее и в-четвертых, свяжись с Силантьевым, выясни факты по делу. Можешь взять машину и одного-двух ребят. Если нужны деньги на расходы, возьми в сейфе, только не забудь оформить все. И держи меня в курсе. Все понял?
— У нас в роду все понятливые, — весело ответил Алискер, обрадованный возможностью проявить свои неординарные способности.
— Вечером доложишь все, что успеете узнать, — отдала последнее ЦУ Валандра.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Алискер был, как говориться, парень с огоньком, но действовал без излишней спешки и нервозности. Ему незачем было создавать вокруг себя тот обманчивый ажиотаж, который зачастую искусственно создается нерадивыми или ленивыми служащими, дабы выглядеть в глазах начальства сообразительными и расторопными работниками.
Он не влетал в дежурку как шаровая молния, испепеляя сослуживцев лихорадочно горящим взором, и не понуждал их к действию громогласными командами, восклицаниями и окриками. Строгие берега полученного им воспитания направляли и усмиряли бурлящий поток его восточного темперамента, задавая ему приемлемое цивильное русло.
Ко всему прочему, членам вершининской команды не нужно было дважды повторять одно и то же, они все схватывали на лету, хотя у каждого были свои недостатки. Что касается последних, все они с лихвой перекрывались профессиональными достоинствами ребят, их энергией и сообразительностью.
— Ну ты и жрать! — фамильярно обратился Алискер к Бодыреву, увидев пустой поднос.
— Я один что ли? — обиженно отозвался тот, — мне, чай, братва помогла, — Сергей кивнул в сторону Ганке и Антонова-младшего.
Те дружно загоготали.
— Ладно, шутки — в сторону, — настраивая всех на серьезный лад, твердо произнес Мамедов, — Вершинина дала задание. Ты, обжора, он посмотрел на Болдырева, — остаешься здесь за старшего, все остальные — по коням, расскажу в машине.
