В конце концов Вершинина пригласила его работать в «Кайзер», где он и трудился в настоящее время к их обоюдному удовольствию.
— Алискерчик не появлялся? — спросил Валентин Валентинович и все-таки положил веточку петрушки поверх бутерброда со шпротиной.
— Ждем-с, — улыбнулся Болдырев, — вас-то двое, а он один.
— Нам-то целый дом достался, а ему — пара теннисистов, — осклабился Антонов.
— А у тебя тут все спокойно? — поинтересовался Валентиныч.
— Все о`кей, — коротко ответил Сергей.
— Валандра у себя? — спросил Антонов.
— У себя, ждет вас, иисусиков, — Болдырев прищелкнул языком.
— А мы как на картинке, — весело сказал Антонов-младший.
— Сейчас Алискер придет, и двинемся, — поддержал Николая Ганке.
— Легок на помине! — воскликнул Болдырев, когда в дверях появился Мамедов.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— Хорошо, с этими ясно, — сделав пометки в склерознике напротив фамилий Фадеева, Шнейдера и Сулейманова, Валандра перевернула страницу, — кто у тебя еще?
Мамедов в компании Ганке и Антонова сидел напротив Вершининой.
— Дальше — Ольга Никоненко.
— Что удалось узнать у нее?
— Кое-что интересное. Она слышала, как в буфете спорткомплекса, где они тренируются, в это воскресенье двое «новых русских» поспорили при свидетелях на пять тысяч долларов.
— Ну и что, что они поспорили? — Вершинина крутила в руках простую шариковую ручку.
— Дело в том, что предметом спора стал предстоящий турнир по теннису, а конкретнее, встреча Федорова и Сулейманова, — Мамедов выдержал многозначительную паузу.
— Давай без театральных эффектов, — поморщилась Валентина Андреевна.
— Так вот, спорили некие Зотов и Симягин. Зотов поставил на победу Федорова. Никоненко говорит, орали на весь буфет.
— Может быть, просто по пьянке поспорили, а на следующий день забыли?
— Нет, Ольга говорит, что они были практически трезвые и спорили при свидетелях — своих же приятелях.
— Как эти нувориши туда попали, им что, встречаться больше негде?
— В тот день были очередные соревнования, а эти нувориши, как вы их назвали, увлекаются теннисом, сейчас это модно, и, к тому же, сами корт арендуют, то есть попали они туда не случайно.
— Кто-нибудь еще слышал, как они спорили?
— Да практически все, кто был в буфете, включая и Амалию Филиповну…
— Это еще что за птица? — вскинула брови Вершинина, не дав Алискеру закончить фразу.
— Амалия Филиповна это буфетчица, — спокойно продолжил Мамедов, — она там больше двадцати лет работает, очень сообразительная фрау.
— Я так понимаю, что у тебя все? Правильно?
— Почти все, — Мамедов сделал ударение на первом слове и закрыл папку, — монеты, которые обнаружили у Трифонова, Федорову достались от отца, он часто ими хвалился перед ребятами. И еще, по предваритальным данным, смерть Федорова наступила около пяти часов утра, плюс-минус час. Точнее можно будет сказать после экспертизы. Вот теперь все.
— Тогда организуй нам кофе, а вы, — обратилась она к Антонову и Ганке, — двигайтесь ближе к столу. Валентиныч, начинай ты.
— Мы, Валентина Андреевна, смею вас заверить, не поленились, — начал в присущей ему неторопливой, обстоятельной манере Ганке, — опросили всех, кто был дома. Сами понимаете, соседи — народ любопытный, а зачастую не деликатный, но это только нам на руку. Вот, например, Марья Сергеевна… — Ганке открыл маленький, аккуратный блокнотик со страничками в клеточку, — … из сорок седьмой квартиры видела, как раза два Федоров приходил домой в сопровождении ярко накрашенной блондинки лет двадцати…
— Да уж, блондинке удалось привлечь внимание не только Федорова, но и ушлой Марьи Сергеевны. Макияж — страшная сила… — попытался схохмить Антонов.
— Коля! — недовольно прикрикнула на него Валандра. — посерьезнее. Так, так, а ну-ка дыхни… А я сижу и не пойму, от кого это таким свежачком тянет. — Вершинина в упор посмотрела на Антонова-младшего и поморщилась, — ты что же это, друг, на портвейн перешел?
Ее ироническое замечание, приправленное изрядной долей сарказма, вызвало у Антонова некоторое замешательство, но, через секунду справившись с ним, он с хитрецой ответил:
— Ошибаетесь, Валентина Андреевна, это «Анапа», пришлось принять ради дела. Николай Палыч, мой тезка, очень ее уважает, а на сухую ну никак не может общаться, так что уж извиняйте.
— Ладно, с тобой и Николай Палычем после разберемся. Так что у нас с Марьей Сергеевной? — снова обратилась она к Ганке.
— Ну-ка, Коля, посторонись, — Алискер поставил на стол поднос с кофейником и чашками.
— Спасибо, дорогой, — поблагодарила его Валентина Андреевна.
— Так вот, значит, блондинка, я не про Марью Сергеевну, а про эту девицу, которую она видела с Федоровым. Она была в короткой светло-коричневой дубленке с капюшоном, длинных черных сапогах выше колен и с небольшой сумкой на тонком ремешке. Эта девица у него появилась с неделю назад, точнее она сказать не может, а до этого месяца три он ходил с другой — ту Светой звали, и была она похожа на снегурочку, — с юмором добавил Валентиныч, — белая норковая шубка, белые ботинки и берет из серебристой норки.
— Ну и наблюдательная эта Марья Сергеевна! — с искренним восхищением сказала Вершинина, покачивая головой и делая пометки в склерознике.
— Да, очень наблюдательная, от нее не укрылось также и то, что к нему часто заходил Зернов Андрей, бывший одноклассник Федорова.
— Кто-то еще? — спросила Валандра.
— Еще две девушки частенько заходят в компании своих приятелей. Эти, скорее всего, тоже теннисисты, она видела их с ракетками. На новый год они все собирались и еще человек пять-шесть, всех она не запомнила.
— Эти две девушки, наверное, Никоненко и Пешева, — вставил Мамедов, сидящий поодаль, — тренировались вместе с Федоровым.
— Хорошо, — Вершинина перевела взгляд на Антонова, — а у тебя что, алкоголик по долгу службы?
— К вышеизложенному могу добавить следующие сведения, которые сообщил мне Николай Палыч за рюмкой супа: Трифонов, свой человек, всегда давал денег на опохмелку, если только они у него были. Сам выпивал умеренно, но иногда накачивался основательно. Из дома выходил редко, жил полузатворником, брат ему регулярно подкидывал денег и продуктов. В общем потребности у него были самые минимальные. Последнее место работы школа номер семьдесят восемь, где он преподавал русский и литературу. Вот уже два года, как не работает — занимается тем, что пишет стихи и рассылает их по всем странам и весям, — образно выразился Антонов.
— Родственники, кроме брата у Петра Петровича есть? — спросили Вершинина.
