Через две-три минуты Буторин остановил машину у одного из домов сталинской постройки. «Фиолетовая шубка» выплыла из нее и с гордо поднятой головой вошла во двор. Через некоторое время Игорь Семенович направился вслед за ней.
«Похоже на любовное свидание», — подумал Антонов, выбираясь из своей бежевой «шестерки». Проследив за парочкой, он вернулся в машину и, набрав номер Вершининой, доложил ей обстановку.
* * *
— Сергей… извините, не знаю вашего отчества, — начал Алискер, усевшись в жесткое кожаное кресло напротив Горохова.
— …Филипович, — узкие губы собеседника Мамедова растянулись в подобие улыбки, — можно просто Сергей.
— Так вот, Сергей, как вам уже сказал Игорь Семенович, я должен задать вам несколько вопросов. Это неофициальный разговор, все, что вы мне сообщите, останется между нами. Это я могу вам твердо обещать.
Улыбка начала сползать с худого бледного лица Горохова, которое постепенно становилось натянутым.
— Я в вашем распоряжении, — он снова попытался улыбнуться, но тщетно.
Алискер прямо-таки физически ощущал, как между ним и его собеседником бесшумно поднималась прозрачная перегородка.
— Понимая вашу занятость, я сразу же перейду к главному. В прошлую субботу на даче Буторина была вечеринка, — он незаметно наблюдал за Гороховым, который при упоминании о вечеринке состроил кислую мину, — Игорь Семенович рассказал мне об этом. Вы туда приехали первым, ведь так?
— Ну и что? — вяло ухмыльнулся Горохов.
— Я хочу уточнить, в какое время вы туда приехали?
— Мы выехали около пяти, значит, были на месте не позже половины шестого.
— А во сколько на дачу прибыл Буторин?
— Точно я не могу припомнить, — Горохов беспокойно заерзал на кресле, — может быть, около семи.
— Хорошо, это можно будет уточнить у Игоря Семеновича, — без нажима продолжал Алискер. — Вы приехали заранее, чтобы приготовить все к приезду шефа, так?
— Да, конечно, — рассеянно кивнул Горохов.
— Кто помогал вам делать приготовления?
В кабинете повисло долгое молчание, нарушаемое лишь тиканьем больших круглых часов, висевших над входной дверью.
— Паша Можжевелов… — наконец произнес Горохов.
— А еще?
Снова продолжительное молчание. «Наверное, когда вы собираетесь на такие секс-пикнички, у вас более веселое настроение», — подумал Алискер.
— Можете не стесняться, я знаю, что с вами были девушки.
— Были, и что? — с вызовом спросил Горохов.
— То, что вы были с девушками, это личное дело вашего начальника и ваше, меня не интересует моральная сторона этого дела.
— Зачем же вы тогда спрашиваете об этом? — ехидно полюбопытствовал Горохов.
— Мне нужны их фамилии и адреса.
— Что-о? — глаза Горохова расширились от удивления.
— Вы хотите, чтобы я повторил свой вопрос? — невозмутимо посмотрел на него Мамедов.
Горохов покраснел от досады, чувствуя, что ему придется-таки назвать адреса и фамилии, чего ему делать очень не хотелось.
— Вообще-то мы могли бы и не поднимать вопрос с адресами, — обнадежил Алискер Горохова, — если бы…
— Если бы, что?
— Если бы вы мне рассказали о кассете.
— Какой кассете?
— Об обычной видеокассете, которая стояла вместе с другими.
— Я вас не понимаю.
— Постарайтесь вспомнить, — потихоньку напирал Алискер, — на ней еще была надпись латинскими буквами.
Горохов изобразил на своем лице глубокую задумчивость, всем своим видом давая понять, что ничего не знает о кассете.
— Там у Буторина этих кассет сотни две, наверное…
— И все с такими надписями?
— Ну… с разными надписями.
— Ладно, видит Бог, я хотел как лучше, — с сожалением произнес Мамедов, — тогда давайте адреса.
— Погодите, — Горохову очень не хотелось говорить про эту злополучную кассету (черт его дернул вставить ее в видеомагнитофон), но ведь если не скажет об этом он, то проговорится Паша. И если его он мог как-то предупредить, чтобы не болтал лишнего, то девиц из общежития книготоргового техникума увидеть раньше Мамедова ему явно не удастся. Он пребывал в состоянии фрустрации, не имея ни малейшего представления, как выбраться из подобной ситуации. Если шеф узнает, что это он был инициатором просмотра…
На помощь ему пришел Мамедов. Словно прочитав его мысли, он заговорщически произнес:
— Сергей, если вы вспомнили, пожалуйста, говорите. Обещаю вам, что даже ваш босс не узнает о том, что вы мне скажете.
— Бес меня попутал поставить именно эту кассету, — прошептал он.
— Кто же на ней? — как бы подтолкнул его Мамедов.
Голос Горохова стал глухим и доносился до Мамедова словно из могилы, хотя тот сидел в метре от него.
— Воронин.
— С женщиной?
Горохов кивнул.
— С двумя.
— Интересно, — не удержался от комментария Мамедов.
Горохов насторожился, его худая физиономия вытянулась больше обычного.
— Вы мне обещали — никому, — его губы трусливо подрагивали.
— Можете мне верить, — веско ответил Алискер и добавил, — как себе.
* * *
— Добрый день, могу я поговорить с Мариной Фроловой? — я звонила своей новой знакомой, у которой собиралась брать уроки французского. Все-таки моих любимых моралистов нужно читать в подлиннике. Но сейчас я просто хотела с ней проконсультироваться.
— Я слушаю, — раздался на том конце провода знакомый грудной голос.
— Мариночка, здравствуй, это Вершинина.
— А Валентина Андреевна, выбрали, наконец, время для занятий? — обрадовалась она.
— К сожалению, пока нет, мне всего лишь нужен твой совет. И потом мы же договорились, что будем называть друг друга по именам, — пожурила я ее.
— Ладно, Валентина, что же тебя интересует?
— Мне попалось одно слово, вернее, два одинаковых, написанных через дефис.
— И что же?
— Я посмотрела в своем большом французско-русском словаре Ганшиной, но его там не оказалось, может, оно вообще не французское, а английское или итальянское?
— Ну давай свое слово, как оно читается?
— Вот этого-то я как раз и не знаю.
— Тогда проспелленгуй мне его.
— Что значит проспелленгуй?
— Это значит назови мне его по буквам, поняла?
— Конечно, поняла, слушай. Значит, так, — начала я, — первая буква — «же», вторая — «о», третья — русское «и», дальше — «зет» и последняя — «и» с точкой наверху. Да, во втором слове на конце еще одна буква — «эс», вот теперь все.
