— Проследи его до дома.
— О`кей.
— Ну, не грусти, скоро лето… — пошутила Вершинина, которая хорошо знала, какое это нудное занятие — неусыпная слежка.
Положив книгу на прикроватную тумбочку, она уже было хотела вытянуться в постели и обо всем неторопливо поразмышлять, как под самым ее ухом опять затренькал телефон.
— Алло.
— Валентина Андреевна, — радостный голос Толкушкина свидетельствовал о том, что он услышал что-то важное.
— Говори, Валера.
— Наш друг Тема забросил удочку по поводу кассеты.
— Конкретнее.
— Он сказал Вене, что имеется некая кассета, которая может обеспечить тому безоблачное будущее.
— Тема предложил своему френду купить ее?
— По большому счету — да. Он несколько минут осторожно прощупывал того на предмет возможного приобретения им кассеты и предполагаемой цены за нее.
— Интересно… — Вершинина на секунду задумалась. — Счастливо отдежурить, Валера.
* * *
— Нелегкий вчера денек выдался, — сказал Мамедов, качая головой, — и, главное, все бес толку.
— Такова уж наша работа, — философски заметила Валандра, наливая чай себе и Алискеру, — отрицательный результат — тоже результат. — Можно пока Буторина-младшего оставить в покое, сегодня нам следует сосредоточить наши усилия на Ворониной и на Теме. Если нужно, поставь следить за ними по два человека.
— Хорошо.
— Пригласи-ка мне Маркелова.
Мамедов надел куртку и стремительно вышел из кабинета. Через минуту его место за столом занял Маркелов.
— Рассказывай, Вадик, — Вершинина достала сигарету и прикурила от своего «дракоши». — Кури, если хочешь.
— Мой новый клиент вышел из дома примерно через полчаса после нашего с вами разговора, сел в машину и погнал домой.
— Ты узнал, что это за субъект?
Маркелов замялся.
— Ну, что замолчал? — поторопила его Вершинина.
— Я проследил его до подъезда, но в дом войти не смог, там кодовый замок стоит. Ну, я подождал немного, на окна посмотрел. Прикинул, что обычно такие VIP-персоны живут на третьем или четвертом этаже, и квартира должна быть как минимум трехкомнатная. Планировку в этих домах я знаю, сигнализацию не раз сам устанавливал. Стою — жду. Точно. На третьем этаже свет загорелся. Сто пятьдесят вторая квартира. Я со списком на подъезде сверился, там проживает некий В.И.Морозов.
— В-э и-и, — задумчиво протянула Вершинина, — похоже, что это Веня и есть. Молодец, Вадик! Котелок у тебя варит.
— Веня? — непонимающе посмотрел на нее Маркелов.
— Так называл твоего клиента Артем.
— Какой Артем? — снова не въехал Маркелов.
— Артем, — медленно и спокойно произнесла Вершинина, это полное имя Темы. Ну да тебе простительно — ты до ночи вчера в дозоре просидел. Давай-ка мне сюда Шурика.
Вскоре в дверях появился Антонов-старший. Он выглядел усталым и озабоченным.
— Что-то вид у тебя не свежий какой-то? — Вершинина пристально посмотрела на Шурика.
— Да просто я всю ночь сегодня роды принимал.
— ???
— Кошка у нас котилась, черт бы ее побрал, устроила нам Варфоломеевскую ночь. И всего-то пара котят, а возни и шума было… — он глубоко вздохнул.
Валандра с любопытством посмотрела на его широкое курносое лицо.
— Значит, в вашем семействе прибыло? — улыбнулась она, — А я уж думала, ты от работы загибаешься.
— Нет, с работой все в порядке.
— Тогда, акушер-гинеколог, выкладывай все по порядку.
— Я домой вернулся, а Катька не спит, Муську караулит…
— Стоп, стоп, — Вершинина покатилась со смеху, — про Муську ты мне после расскажешь, давай сначала о деле.
Антонов заморгал своими большими синими плошками и тоже рассмеялся.
— Ага, значит, дождался я, пока Анна с Темой вышли после репетиции, она отвезла своего любовника домой, это было около двадцати двух часов, и поехала к себе. По дороге никуда не заезжала, ни с кем не встречалась. Вот и все. Я посидел еще в машине минут пятнадцать и тоже отправился спать. Только вот с этим у меня получился напряг.
— Хорошо, Шурик, — Валандра откинулась на спинку кресла, — иди, инструкции получишь у Мамедова.
* * *
«Я частенько спрашиваю себя: правильно ли веду себя с моими подчиненными, не слишком ли я с ними демократична, а иногда даже фамильярна? Как в делах людских определить ту самую золотую середину, усердно отыскивать которую призывали древние греки?
Где кончается, например, храбрость, и начинается безрассудство, где та тонкая грань, которая отделяет элементарную осторожность от трусливой дрожи за свою шкуру? Для того, чтобы быть моралистом, нужна изрядная доля смелости, я бы даже сказала, авантюризма, а может даже и… аморализма…
Ну вот, договорилась! И все-таки, брать на себя обязанность критиковать безнравственные поступки людей — дело весьма рискованное. Оно требует от моралиста мужества следовать тем нравственным нормам, поборником которых он выступает.
Ну-ка, вспомним Лабрюйера: „Чтобы управлять людьми, нужна голова: для игры в шахматы мало одного добросердечия“. Я лишена ложной скромности и считаю, что обладаю незаурядным умом, но как же быть с этой проклятой разделительной гранью?
Мои моральные коллизии были прерваны появлением на пороге Толкушкина».
— Валентина Андреевна, мы зафиксировали кое-что интересное…
— Иду, Валера.
Валандра поднялась с кресла и покинула кабинет. В дежурке по-прежнему стояла «болдыревская осень». Толкушкин пододвинул Вершининой стул, и она, поблагодарив его, опустилась на жесткое сиденье.
— Включай, Сергей, — обратилась она к Болдыреву, вся превратившись в слух.
Качество звука было отличное. Анненков-младший звонил Буторину-младшему на работу.
— Я тебя нисколько не напрягаю, — довольно развязно произнес Тема. Скорее всего, он был «под градусом».
— Напрягаешь тем, что пытаешься диктовать условия, — недружелюбно ответил ему Вячеслав Буторин.
— Это, Бутор, не телефонный разговор, сам понимаешь, не мешало бы встретиться.
— Мне нужно знать наверняка, кассета у тебя?
— Этого я тебе сказать не могу, не в моих интересах, — как-то злобно хихикнул Тема.
— Меня на мякине не проведешь. Если у тебя пленки нет, я с тобой встречаться не намерен, — с оттенком высокомерия произнес Буторин-младший.
— Что-то я не пойму, у кого нужда в кассете?
— Я привык делом заниматься, а не в бирюльки играть. А вот ты с огнем играешь!
