Сначала все шло неплохо, даже лучше, чем он ожидал. Встречные машины прошли, и до следующего перекрестка левая сторона дороги была свободна. Толкушкин включил поворотник и, набрав обороты, выехал из своего ряда. Осталась сзади «Волга», водитель которой, видя Валерины выкрутасы, только покачал головой. Валера уже поравнялся с «восьмеркой», за рулем которой сидел невзрачного вида мужичонка предпенсионного возраста. Светофор был совсем рядом и начал подмаргивать желтым глазом, предупреждая, что сейчас загорится красный свет.
«Успею», — подумал Толкушкин, забирая рулем вправо. Резко затормозив, он остановился в полуметре от красного «опеля». «Успел», — пронеслось у него в голове, и тут же сзади раздался режущий ухо визг тормозов, и он ощутил несильный толчок и услышал противный, ни с чем не сравнимый звук. Ни один автомобилист никогда не забудет этот глухой звук, если он хотя бы раз слышал его — звук удара одного автомобиля о другой. «Восьмерка», двигавшаяся позади, «догнала» его.
«Мать твою», — выругался Толкушкин и выскочил из машины.
Конечно, он был не прав, «подрезая» «восьмерку», но тот, кто ударил тебя сзади, почти никогда не сможет доказать свою невиновность. Нужно соблюдать дистанцию.
— Ты что же, спишь за рулем? — набросился Толкушкин на сидевшего в «восьмерке» мужика.
— Ты меня «подрезал», — через полуопущенное стекло сказал мужичок.
— Твое счастье, что я тороплюсь, — бросил ему Валера, — у меня к тебе претензий нет, так что разъедемся с миром, идет?
Он надеялся, что успеет уговорить водителя, тем более, что повреждения были незначительными.
— У меня машина застрахована, надо вызывать инспектора, — пробормотал мужик.
— Ты свою страховку, если вообще ее получишь, отдашь мне за помятый бампер. Я тебе предлагаю разъехаться, только потому, что опаздываю. Ну, решай быстрее.
Светофор уже сменил красный сигнал на зеленый и «опель» плавно тронулся с места.
— Ну же, мужик, ты согласен?
— Будем вызывать «гаишников», — прогнусавил водитель «восьмерки» и поднял стекло.
Можно, конечно, было плюнуть на этого зануду и броситься в погоню за Буториным, но скрыться с места аварии — значит, поставить себя вне закона. Мужик сообщит его номер, и уже через полчаса за ним будут гоняться все «гибдедешники» города.
Толкушкин сел за руль, достал сотовый и набрал номер Вершининой.
— Я потерял его, — сообщил он начальнице, когда она взяла трубку, — у меня здесь небольшая авария, придется задержаться.
* * *
Антонов-старший оторвал взгляд от газеты, которую прочитал уже два раза от корки до корки и посмотрел на часы на приборной панели. Седьмой час. «Что же он, так весь день дома и просидит?» Как бы отвечая на его вопрос, дверь подъезда открылась, и появился Тема.
На нем была короткая кожаная куртка нараспашку, из-под которой торчала оранжевая толстовка и голубые джинсы. Длинные волосы были аккуратно забраны в хвост. Засунув руки в карманы, он слегка развинченной походкой вышел со двора.
Антонов осторожно последовал за ним. Встав на обочине, Тема принялся ловить машину. Наконец он остановил серую «девятку» и приземлился на переднем сиденье рядом с водителем.
Как раз в этот момент запиликал сотовый.
— Антонов слушает, — деловито произнес Шурик.
— Это Вершинина, Саша, ты где? — в голосе Валандры звучало беспокойство.
— Наблюдаю за Темой, он сейчас как раз из дома вышел. Явно на дачу собрался.
— Шурик, я тебя всеми святыми заклинаю: не упусти его из вида.
— Валентина Андреевна, вы расстроены? — озаботился Антонов.
— Алискер куда-то сгинул — ни ответа, ни привета! Я ему сто раз звонила — его сотовый блокирован. А тут еще Толкушкин умудрился в какую-то аварию попасть и упустил Буторина!
— Но мы же знаем, куда тот направляется? — попытался ободрить начальницу Шурик.
— Знать-то знаем, а что если он перед дачей еще куда-нибудь заехать надумает? — тревожилась Валандра.
— Да, конечно, неудобняк вышел! — сочувственно произнес Саша.
— Вот поэтому я тебе и звоню. Будь внимателен и осторожен. Держи меня в курсе, не пропадай.
— Ну что вы, Валентина Андреевна! Не первый год замужем!
— Тогда отбой.
Вершинина положила трубку и с тяжелым вздохом откинулась на спинку кресла. Настроение было ни к черту. Она не в силах была понять, как Алискер мог так легкомысленно себя вести? А может, с ним что-то случилось?
* * *
Разноцветные лабиринты, теснящиеся в тяжелой голове Алискера, на мгновение отхлынули, смытые холодной волной яви. Не открывая глаз, он пошевелил затекшими конечностями и, широко зевнув, протянул руки, чтобы обнять Кристину.
Но его руки повисли в пустоте и вскоре наткнулись на холодную стену.
— Кристина, ты где? — Позвал он, с трудом выговаривая слова.
Квартира, залитая заходящим весенним солнцем, утопала в золотой пыли и тишине. Алискер, поборов сонливость, принял сидячее положение. Он тер глаза и потягивался со смаком.
— Кристина! — нетерпеливо воскликнул он, воскрешая в памяти знойные мгновения их страсти.
Тишина наплывала светоносными пыльными волнами.
— Ну где же ты? — Алискер встал и голым пошел на кухню. По пути заглянул в гостиную и ванную. Кристины нигде не было. «Черт!» — выругался про себя Алискер, поняв, что он один в квартире. Сотовый валялся на пуфике в прихожей. Алискер разблокировал его и набрал номер Валандры.
— Слушаю, — невозмутимо сказала Вершинина.
— Это Алискер, — сказал Мамедов, отдавая себе отчет в том, какую бурю пожнет.
— Что с тобой?! — обеспокоенно спросила Валандра.
— Ничего страшного, если не считать того, что я упустил клиента…
Алискер приготовился. Шторм не заставил себя ждать.
— Как так — упустил? И почему твой мобильный был заблокирован, черт тебя дери?!
— Толкушкин вам уже, наверное, доложил, что я вел наблюдение за…
— … брюнеткой, которая уложила тебя в постель? — в голосе Валандры закипало негодование.
— А вы откуда знаете? — наивно спросил еще не до конца проснувшийся Мамедов.
— Так это именно так и было? — на том конце провода уже полыхала молния.
— Именно, — подавленно ответил Алискер.
— Ты откуда звонишь? — казалось, Валандра силилась справиться с раздражением.
— Я у себя… — Алискер закрыл глаза. Кровь больно торкалась в виски. «Чертово вино!»
— Ты что, эту… — провод опять стал накаляться.
— …привел к себе, не мог устоять… — покаялся Алискер.
