— Две недели назад, в понедельник.
— А в каком номере они тогда останавливались?
— В пятьсот третьем.
— Не могли бы вы посмотреть, кто останавливался в триста пятнадцатом номере в течение последнего месяца, или вы и это помните и это?
— Нет, — улыбнулась Власта, — сейчас я принесу журнал.
Мамедов с удовольствием наблюдал, как она идет к конторке, плавно покачивая бедрами, туго затянутыми в темно-синее джерси, а потом, взяв журнал, неторопливо возвращается обратно.
— Давайте посмотрим, — снова провалившись в мягкое диванное сиденье рядом с Алискером, она положила журнал на колени и открыла его.
Наклонившись к журналу, Алискер с наслаждением вдыхал тонкий аромат французских духов Власты.
— Давайте начнем с марта, — предложил Мамедов, придвигаясь поближе к администратору.
Просмотрев журнал за март и апрель, Алискер обнаружил кое-какую закономерность и, чтобы подтвердить или опровергнуть ее, вернулся к началу года и проштудировал также январь и февраль. Его предположение подтвердилось.
— Посмотрите повнимательнее на эту фотографию. Узнаете эту женщину?
— Ну да, это же Козлова. Она приходила с высоким блондинчиком таким, интеллигентным на вид. — Власта вертела в руках фотографию Юлии.
— А госпожа Жданова… Вы случайно не знаете ее? Как она выглядит?
— Постойте, постойте. Нет, — так и не вспомнила она, — вам лучше обратиться к горничным. Пойдемте, я вас проведу.
Они встали и направились к лифту.
* * *
— Ну, что с гостиницей? — нетерпеливо спросила Вершинина возвратившегося Алискера. — Удалось что-нибудь выяснить?
— Ваше предположение, Валентина Андреевна, если и не подтвердилось, то обрело под собой основания, — Алискер достал фотографию Юли и протянул ее Валандре.
— Это Козлова? — Вершинина повернула фотографию к свету.
— Да.
— Так что там в гостинице?
— Единственный человек, который более или менее регулярно останавливался в триста пятнадцатом номере — это некая Жданова Марина. Проживает в городе Пархоменске, в Тарасов приезжала, как указано в гостиничной карте, в командировки. Тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года рождения, русская.
— Замужем?
Алискер пожал плечами.
— В карте это не указывают.
— Что еще?
— Останавливалась в гостинице всегда в триста пятнадцатом номере, который заказывала по телефону. Последний раз поселилась в гостинице за день до убийства Козловой. Оплатив номер за трое суток, через день она неожиданно съехала.
— К ней кто-нибудь приходил? — Валандра встала из-за стола и, подойдя к электрочайнику, стоявшему на маленьком столике, щелкнула рычажком.
— В тот день, когда она неожиданно съехала, к ней приходил… — Мамедов открыл маленькую записную книжку, — фамилия в журнале записана неразборчиво. Не то Кабашков, не то Кабатыков, а может Кабартков.
Вершинина поморщилась.
— Как-то не очень благозвучно, — скептически заметила она, — не может это звучать еще как-нибудь?
— Да я уж и так и сяк вертел… — Алискер смутился, — ничего не подходит.
— Ладно, оставим пока эту неудобочитаемую фамилию.
Вода в чайнике закипела, и рычажок, издав характерный щелчок, принял свое первоначальное положение.
— Ты будешь чай или кофе? — спросила Вершинина, насыпав в свою чашку сахар и кофейный порошок.
— Чай, — Алискер пересел в кресло, стоящее у столика с электрочайником. — Я с некоторых пор не могу пить растворимый кофе.
Вершинина подняла на него вопросительный взгляд.
— Что значит, не можешь?
— Понимаете, я люблю крепкий кофе. Но только не растворимый. С него меня начинает подтрясывать. — Алискер развивал свою мысль дальше: — Когда я варю свежесмолотый кофе — со мной все в порядке, а стоит выпить растворимый — я чувствую себя дискомфортно, вспоминаю, что у меня есть сердце, которое начинает молотить мне в грудь.
— Господи, — Вершинина шутливо возвела очи горе, — я связалась с какими-то инвалидами!
— Если бы я вам в этом не признался, — Алискер пододвинул к себе чашку с чаем, — вы бы никогда об этом не узнали.
— Начальник должен все знать о своих подчиненных, — наставительно произнесла Валентина Андреевна, размешивая сахар. — Значит, на нашем горизонте появилась еще некая Жданова. Можешь описать ее внешность?
— Со слов горничных и Марьи Гавриловны.
— Кто такая Марья Гавриловна? — приподняла брови Вершинина.
— Помощник администратора, но держит себя, доложу я вам, как королева! Я показал фотографию Юли всем, кто мог сказать хоть что-то вразумительное по поводу и Козловой, и Ждановой.
— Ой, Визирь, давай без этих вступлений. Как выглядит Жданова?
— Блондинка с длинными волосами, выше среднего роста, одевается дорого и изысканно.
— Кто-нибудь вспомнил, как она была одета в тот день, когда съехала?
— В темный брючный костюм, — Алискер поднялся, подошел к холодильнику и вскоре вернулся, неся в руках аппетитно выглядевший батончик фруктового рулета.
— А это откуда? — Вершинина была приятно удивлена.
— Валентина Андреевна, чаще надо в холодильник заглядывать! — пошутил Визирь, снимая с рулета прозрачную шелестящую обертку. — Лежит со вчерашнего дня…
— Ты купил?
— Yes, of course. Хотел вас побаловать, — лукаво улыбнулся Алискер.
— Что бы я без тебя делала! Ладно, оставим гастрономические забавы, — лицо Вершининой стало серьезным и сосредоточенным. — Думаю, надо ехать в Пархоменск, посмотреть на Жданову. Выяснить, что это за птица. А здесь Коля пусть займется ее визитером с неблагозвучной фамилией. Может, что-нибудь выяснит. Возьми с собой Антонова-старшего. Адрес Ждановой есть?
— Конечно, в гостиницах же все записывают.
— Тогда сегодня собирайтесь, а завтра с утра — в путь. До Пархоменска, кажется, около двухсот верст, да?
* * *
— Как я не люблю твои командировки! Почему Кольку никуда не посылают? — недоумевала пребывавшая не в духе Екатерина.
— Да я у тебя ничего не прошу, дай только мне спокойно собраться!
Коля лихорадочно заталкивал в небольшую спортивную сумку свои, как он говорил, причиндалы.
— Так, — он задумчиво поднес к губам указательный палец, — еще зубную щетку, мыло, полотенце и… ах, да! Носовые платки.
— Ты прямо как вор на ярмарку собираешься, — поддела Екатерина мужа, — вон, бери пример с сына: с вечера свой ранец укладывает!
