— Костян, — он узнал голос Груши, — наш ковбой очухался.
— Ну-ка, поверни его на спину, — ответил старший.
Скрип кровати, с которой вставал Груша, отдался в мозгу Антонова новой болью. Когда же тот подошел к нему и ногой толкнул его в плечо, переворачивая на спину, он снова едва не потерял сознание.
— Что, головка бо-бо? — Усмехнулся Костян, и с претензией на шутку юмора добавил, — пить надо меньше.
Антонов с трудом скосил на него глаза.
— Чего вам надо, придурки?
— Что ли ему еще врезать, Костян? — Груша посмотрел на своего начальника, сидевшего верхом на стуле.
— Пока ему хватит, — произнес тот, — если не поумнеет, тогда придется. Понял, умник? — он посмотрел на Антонова.
Шурик промолчал и закрыл глаза. Боль немного отступила, позволив ему начать мысленный поиск путей к освобождению.
— Костян, — встрял, молчавший до этого чесоточный, — дай я его обработаю как следует, — он меня чуть наследства не лишил.
— Не хрен ноги расставлять, Рашпиль, это тебе наука на будущее, — хмыкнул Костян и снова повернулся к Антонову. — Значит, ты у нас сыщик?
Антонов открыл глаза и увидел в руках у него свою лицензию частного детектива.
— Чего же ты у нас ищешь? — продолжил Костян.
Шурик опять промолчал.
— Короче, — Костян швырнул лицензию на пол, — если завтра утром ты еще будешь в Пархоменске, я тебе сам лично яйца отрежу, понял?
Видя, что он молчит, Рашпиль пнул его по ребрам.
— Отвечай, гнида, когда тебя спрашивают!
— Кто вы такие? — выдавил из себя Антонов.
— Это не важно, — Костян поднялся со стула и наклонился над ним, — и тебе лучше этого не знать. А если будешь продолжать совать нос куда не надо, я уже сказал, что с тобой будет. — Пошли, пацаны, — он кивнул Груше и Рашпилю и направился к двери.
* * *
— Ты сумасшедший! — Марина сбросила со своей груди руку Алискера и попыталась встать с дивана.
— По-моему, для детектива звучит неплохо! — Алискер облизнул пересохшие губы.
— Дай мне встать… — Марина приподняла голову.
— Я тебя не держу, — заулыбался Мамедов.
— Перестань паясничать! — Марина заколотила Алискера кулачками по спине. — Ты не слышишь? Продолжаешь мне на нервах играть?
— А я думал, что ты немножко успокоилась, — Алискер перевернулся набок, позволяя Марине встать.
— Ты действительно несносен! — воскликнула она, одергивая юбку. Ее бежевая блузка была расстегнута, так же как и бюстгальтер.
— Застегни, — капризно приказала она, садясь на диван и задирая блузку.
— Я умею только расстегивать, — пошутил Мамедов.
— Это один из твоих приемов, о которых ты пел в машине?
— Тебе было хорошо? — Алискер привлек Марину к себе и, так и не выполнив возлагавшуюся на него задачу, сжал нагую Маринину грудь.
— Потом, — нетерпеливо сказала она, попытавшись высвободиться из объятий.
— Я слышал… наверное, тебе действительно было хорошо. — Алискер начал стягивать с нее блузку.
— Что же ты тогда спрашиваешь?
— А ты что все время брыкаешься? — ему удалось стянуть с Марины блузку и теперь он покрывал поцелуями ее спину.
— Ты можешь немного подождать? — Марина перехватила за запястья ласкающие ее грудь руки Алискера. — Давай организуем шведский стол, — шутливо предложила она.
— А если я соглашусь, ты обещаешь быть паинькой?
— Обещаю.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что ты познакомилась со мной!
— Я только и познакомилась, позарившись на твою смазливую физиономию, — поддела она Мамедова.
— А как же мой спич? — обиделся он.
— Некоторое впечатление он на меня все же произвел. Согласись, не каждый день встречаешь человека, тем более частного детектива, который вначале заявляет, что тебя кто-то жаждет убить, а потом разыгрывает из себя доброго самаритянина.
— Я не солгал тебе, — он проникновенно посмотрел на Марину.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить?
— Как давно ты знакома с Евгением Кабанниковым?
Марина меньше всего ожидала такого вопроса. Повисла пауза.
— Я не обязана давать тебе отчет, — наконец произнесла она резким тоном.
«Какая ты, право, ершистая!» — подумал Мамедов.
— Конечно, не обязана, но если ты хочешь, чтобы я тебе помог, ты должна помочь мне.
— Ты хочешь сказать, что Женька жаждет моей крови? — Она рассмеялась.
— Пока ситуация не прояснится, я могу подозревать кого угодно. Конечно, я не знаю Кабанникова так как знаешь его ты. Вот поэтому я к тебе и обращаюсь. Он твой любовник?
— Почему сразу любовник?
— Опять эти самые мужские комплексы. Когда видишь красивую женщину, ты склонен предположить, что любой знакомый ей мужчина был, является или будет ее любовником.
— Хорошо. Да, он был моим любовником.
— А теперь?
— Теперь нет. Но это не потому, что я решила остановить свой выбор на тебе, — она насмешливо посмотрела на него, — мы поссорились и поссорились навсегда! — тоном, не терпящим возражений, отчеканила она.
— Ты встречалась с ним в «Русском поле»?
— Ты же сам это знаешь, зачем же спрашивать?
— А с кем-нибудь еще ты встречалась в Тарасове, я имею в виду, кто-нибудь из твоих деловых партнеров и коллег знал, где ты останавливалась?
— Думаю, нет. Я почти всегда ездила в Тарасов одна. Пару раз правда брала с собой бухгалтера.
— Что за птица?
— Анна Николаевна. Ей пятьдесят четыре года, замужем, не только дети, но и внуки…
— Понятно. Значит, кроме Анны Николаевны и Кабанникова никто не знал, где ты останавливалась?
— Может, и знал… — неопределенно пожала она плечами.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Алискер.
— Я ни от кого не скрывала, что снимала номер в «Русском поле», давала контактные телефоны. Узнать, в каком номере я живу, не составляло труда.
— У тебя нет мобильного?
— Принципиально им не пользуюсь.
— Расскажи мне о своих коллегах по работе, кстати, я еще не знаю, чем ты занимаешься?
— Ну, у меня довольно обширный бизнес, он мне достался в наследство от моего бывшего мужа…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Взвизгнули тормоза, и оливковый болид как вкопанный остановился у входа в гостиницу «Тура». Выйдя из машины, Алискер наклонился к Марине.
