«Нива» в один момент домчала их до «Аккорда». Алискер взглянул на часы. Марина должна была подъехать через пятнадцать минут.
Но она не появилась и через двадцать. На двадцать седьмой минуте Мамедов занервничал. Наконец, он увидел ее «мицубиси».
Он вышел из машины. Марина заметила, его и в обычной своей лихаческой манере затормозила за несколько сантиметров от «Нивы».
— Садись, — она распахнула дверцу.
Мамедов прыгнул в ее оливковый болид.
— Вот ключи, — она протянула ему связку, — ты будешь там жить один? — покосилась она на оставшегося в «Ниве» Шурика.
— Ты спрашиваешь меня на предмет твоих возможных посещений? — с юмором отозвался Мамедов.
— У тебя дьявольское самомнение. Мне просто нужно знать, мало ли что…
— Нет, не один. Еще трое, — Мамедов посмотрел на ее гордый профиль. Марина разговаривала, не поворачиваясь к Алискеру, глядя прямо перед собой.
— Ты хоть можешь на меня посмотреть? — обиделся он. — Тебя не устраивает, что нас там будет четверо?
— Да хоть пятеро. Только чтоб порядок был! А то я тебя из-под земли достану! — она повернула к нему голову.
— Заманчивая угроза: такая женщина будет всюду разыскивать меня!
— Замолчи, — она улыбнулась уголками губ, — если что понадобится — звони.
— Спасибо. Напоминаю: будь осторожна! Ни слова мужу!
— Я не страдаю амнезией. Проваливай.
Когда Мамедов сел за баранку «Нивы», «мицубиси» уже и след простыл.
— Ничего баба, — заметил Шурик, удовлетворенно причмокнув языком, — и машинка у нее славная!
— Не баба, а женщина. Деревня!
* * *
— А здесь мило, — Шурик уселся в глубокое, мягкое кресло, осторожно водрузив на его спинку свой многострадальный затылок, — только вот как мы здесь вчетвером разместимся?
— Может, тебе предоставить президентские апартаменты? — сказал Алискер и набрал номер Маркелова.
— Эта квартирка тоже Ждановой принадлежит? — Антонов потягивал прикупленное по дороге пиво.
— Ее подруге. Алло, Вадик, это Алискер. Мы переехали из гостиницы, так что ищите нас по адресу: Малая Полевая, четыре, квартира двадцать девять. Это к северу от центрального стадиона. Найти не сложно, но чтобы не плутать, позвони мне, когда въедете в город. Понял?
— Я понял. Часикам к девяти ждите.
— Нет, Вадик, нужно, чтобы полвосьмого вы были здесь, распределим обязанности — и вперед.
— Ладно, я предупрежу Валентиныча.
— Тогда, счастливого пути.
Шурик недоуменно посмотрел на Алискера.
— Куда это ты в такую рань собрался?
— Не я, а мы. Надо установить наблюдение за домом Ждановых.
— А чего за ним наблюдать-то? — Антонов поставил пустую бутылку на пол. — Позвони своей зазнобе, она тебе все расскажет.
— Видно, тебя хорошо по голове ударили, Шурик, — усмехнулся Алискер, — зачем, по-твоему, приезжают Вадик с Валентиновичем?
— Да, — Антонов потрогал затылок, — шишка приличная. Встретить бы этих уродов в темном переулке…
— Может, еще представиться случай, а сейчас давай спать, завтра вставать чуть свет.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«Я догадывалась, по какому поводу меня вызывал Мещеряков. Бросив портфель на кресло, я поспешила явиться пред ясные очи моего шефа.
Выражение лица Мещерякова не предвещало ничего хорошего.
— Ты сколько людей в Пархоменск отправила?
— Четырех, а что? — я села в кресло, придвинутое к его столу.
— Может, откроем в Пархоменске филиал службы безопасности? — его бесцветные глаза вдруг как-то потемнели.
— Может быть, — вызывающе улыбнулась я.
— Как это прикажешь понимать? Прихожу сегодня на работу, дай, думаю, к Валентине загляну. Стучу в кабинет, а „в ответ — тишина“! Мы, значит, спим еще! Захожу в дежурку, а там два твоих лоботряса. Я спрашиваю: что, мол, вымерли все что ли? А они мне в ответ: уехали в Пархоменск. Я им говорю: а начальница ваша случайно не уехала?!
— Ну, задержалась я на двадцать минут, зачем панику-то поднимать? Вызывала врача Максиму, долго не могла до поликлиники дозвониться: все занято и занято.
— Пришла бы сюда и дозванивалась, — возразил Мещеряков.
— Вы, мужчины, конечно, более спокойно относитесь к болезни детей. А мать, Миша, есть мать!
— Ладно, — махнул рукой Михаил Анатольевич. — С опозданием, считай, что выкрутилась, а с Пархоменском что? — он вперил в меня недоверчивый взгляд своих затекших глаз.
— Вчерашние события только подтвердили мою правоту. Звонил Алискер, сказал, что кто-то очень не хочет, чтобы наши люди проводили расследование в Пархоменске. Алискер, конечно, не распространялся на этот сюжет, но я думаю, что на них напали…
— Напали? — удивленно приподняв брови, переспросил Мещеряков.
— Именно. Убийца узнал, что ребята начали копать, и поспешил нейтрализовать их.
— Кого ты подозреваешь?
— Жданова Игоря.
— Мужа той, вместо которой, по твоим словам, убили Козлову? — уточнил Мещеряков.
— Да. Я делала запрос в Пархоменск. Хотела узнать, зарегистрировано на его имя какое-нибудь оружие…
— И что же? — нетерпеливо спросил Михаил Анатольевич.
— Никакого оружия, по официальным данным, за ним не числится. Но это еще ни о чем не говорит.
— То есть? — заинтересовался Мещеряков.
— Если бы на месте Жданова была я, то ни за что не стала бы стрелять из зарегистрированного на мое имя оружия. По всей вероятности, винтовку, из которой он стрелял, Жданов приобрел на черном рынке.
— А на кой черт ему понадобилось убивать свою жену?
— Жданова готовилась подавать на развод. Все, чем пользуется чета Ждановых, принадлежит Марине. Брачный контракт составлен таким образом, что при разводе Жданов не получит даже ржавого гвоздя. Он и на машине своей ездит по доверенности.
— Умная баба, ничего не скажешь! — хохотнул Мещеряков.
— Все, что она имеет, досталось ей в наследство от первого мужа, погибшего при загадочных обстоятельствах. По всей видимости, к его смерти приложила руку местная мафия. Горюче-смазочные материалы, сам знаешь, Миша, — темное дело. Вот тебе и мотив. Убив жену, Жданов стал бы обладателем всего Марининого состояния.
— Даже если ты и права, Валентина, что-то мне не очень вериться, что твой Жданов спутал свою жену с другой женщиной, — Мещеряков с ехидством посмотрел на меня. — Я бы, например, свою Тому ни с кем не спутал!
