— Я тебе дам — не в себе! — у самого уха Алискера заорала Жданова. — Вон отсюда, ублюдки! Скажи им, — вдруг как-то сникнув, она заговорила словно капризная девочка, — пусть уходят…
— Марина, успокойся, — Алискер уже тянул ее на кухню.
— Я вижу, Визирь, по-крупному взяла она тебя в оборот! — не унимался Шурик.
— Ах ты, тварь! — Опять взбеленилась Жданова, минуту назад как бы уставшая от своей истерики.
Она попыталась вырваться из цепких рук Алискера, который продолжал тащить ее на кухню. Вдруг Марина разрыдалась. Мамедов ослабил хватку, и она, почувствовав это, вырвалась и побежала в гостиную. Алискер настиг ее уже у двери и, упирающуюся и ревущую, поволок на кухню.
— Я милицию вызову! — всхлипывая, пыталась она угрожать.
— Мы сами твоему мужу ее вызовем! — Орал Шурик из гостиной.
— Да молчи, ты! — Крикнул ему Алискер, продолжая бороться со впавшей в невменяемое состояние Мариной.
Наконец, он силой усадил ее на кухонный диванчик. Воспользовавшись тем, что она как-то тупо уставилась в поверхность стола, налил из графина в стакан воды. Но Жданова вскочила и, отшвырнув попавшийся ей на пути бамбуковый стульчик, устремилась в прихожую. Алискеру удалось поймать ее. Он с силой втолкнул Жданову в кухню и, закрыв с размаху дверь, одной рукой схватил Марину за запястье, а другой принялся хлестать ее по щекам. Она орала как резанная.
— Сядь, — он попытался снова усадить ее, но она бессильно сползла с диванчика на пол и закрыв лицо руками, принялась рыдать.
— Выпей, — взмыленный Мамедов поднес ей стакан воды.
— Пошел ты! — резким движением она выбила стакан из руки Алискера, и он шваркнулся о стену, разбрызгивая на лету воду. Вскоре по линолеуму, на который упал стакан, растеклась лужа.
— Что на тебя нашло? — Мамедов со смесью жалости и отвращения смотрел на сидевшую на полу Марину.
Ее черные чулки были порваны в двух местах, юбка перевернута, кулон, висевший на тонкой платиновой цепочке, болтался где-то сзади.
— Мой муж ни в чем не виноват, — наконец, выдавила она из себя.
— А как же оптический прицел? — холодно спросил Мамедов, не терпевший женских истерик.
— Приятель попросил купить его ему, — она всхлипывала, заговариваясь и вытирая слезы, — а во вторник, когда убили Козлову, он вообще не выезжал из города. В полдень он приходил на обед.
— И ты ему веришь?
Она почти успокоилась, только плечи подрагивали от беззвучных всхлипываний.
— Верю. У нас дом на сигнализации, если хочешь знать. Ты же знае-е-ешь, — она снова заревела.
— Знаю, знаю, — он погладил ее по голове, — ну и что.
— А то, — снова закричала она, отталкивая его руку, — когда дверь открывается, сигнал поступает на пульт, это можно проверить.
— Я же просил тебя не разговаривать с ним на эту тему.
— Да кто ты такой, чтобы слушаться твоих приказов, — она поднялась на ноги и хоть была немного ниже Алискера, посмотрела на него свысока.
Алискер едва сдержался чтобы не улыбнуться. Видок у нее был тот еще! Волосы растрепаны, тушь размазана по всему лицу, синяя атласная блузка расстегнулась, обнажая левую грудь, выбившуюся из тесной чашечки бюстгальтера.
— Нечего на меня пялиться, — она принялась поправлять юбку, — иди к своим приятелям.
— Зря ты так, — Алискер, видя что она начинает приходить в себя, опустился на краешек диванчика, — я же не вор какой-нибудь. И не волнуйся, через десять минут нас здесь не будет.
* * *
Черная «Волга», за рулем которой сидел Болдырев, неслась по трассе. Время подходило к часу, а звонков из Пархоменска не было. Если Алискер, позвонив в контору, не застал меня, ничто не мешало ему набрать номер моего сотового. Недоумевая, что это: непростительная небрежность или какая-то непредвиденная ситуация, я решила сама позвонить Мамедову.
— Привет, Алискер, — поздоровалась я, услышав в трубке его голос, судя по которому можно было догадаться, что он расстроен. — Как прошло мероприятие?
— Нормально, — лаконично отозвался он.
— А что у тебя такой голос? И почему ты не позвонил мне по окончании обыска? — уже более требовательно спросила я.
— Мы обнаружили в доме Ждановых оптический прицел. Я решил вначале все, как говорится, проверить, а потом уж вам отзвониться.
— Меня не интересует, что ты решил! — дала я волю эмоциям. — Тебе было приказано доложить обстановку сразу же по окончании дела. Что это за самодеятельность?!
— Виноват, Валентина Андреевна.
— Мне твои извинения не нужны. Ты хоть голову пеплом посыпь — все равно не поможет! Вы все тщательно осмотрели? — более спокойно спросила я.
— Старались. Но еще один обыск, думаю, не повредит. Время было ограничено.
— Когда речь идет об обыске, времени всегда бывает в обрез, — назидательно сказала я, — а с прицелом что?
— Я спросил у Марины, знает ли она об этой штуке?
— Какого черта ты докладываешь ей обо всем?! Значит, мне позвонить ты не удосужился, а ей успел о прицеле сообщить! А вот что действительно не мешало у нее спросить, так это о реакции ее мужа на ее появление. Был ли он удивлен, раздосадован или растерян?
— Валентина Андреевна…
— Слышать ничего не желаю! — поведение Алискера меня задело за живое. — Нет, ты мне ответь, за каким хреном ты ей рассказал про прицел?
— Но она же на нашей стороне! Даже предложила мне поселиться в квартире ее подруги…
— Именно тебе? Догадываюсь, почему… — язвительно сказала я. — А как ты объяснил ей, при каких загадочных обстоятельствах ты раскопал этот прицел?
— Сказал, что обыск делали… — смутился вконец Алискер.
— И какова же была ее реакция? — ехидно полюбопытствовала я.
— «Шторм в пустыне», — с невеселой иронией ответил он.
— А чего же ты хотел? Вот так ты и потерял союзника!
— Думаю, что еще все наладится…
— Хватит мямлить! Если бы ты сразу же после обыска позвонил мне, ничего бы налаживать не пришлось! Как Жданова отнеслась к твоему дурацкому сообщению?
— Спросила мужа, где он был во вторник.
— Еще лучше! Значит, она мужу растрепалась! Черт! — с досадой выкрикнула я.
— Я просил ее, чтобы она не говорила мужу…
— Как говаривал папаша Мюллер, знают двое — знает свинья. Ну разве так нужно было действовать!
— Я все исправлю…
— Нужно было встретиться с самим Ждановым, прицел этот ему в нос сунуть, надавить на него.
— Он утверждает, что во вторник был дома, а прицел купил другу.
