Вершинина не стала гадать, почему он один, а не с тем или с той, с кем у него назначена была здесь встреча. Это было ей даже на руку.
Делая вид, что она не заметила Жукова, Валентина приземлилась недалеко от него. К ней тут же подошла официантка и протянула меню. Пробежав глазами список блюд, Вершинина сказала намеренно громче обычного:
— Мне, пожалуйста, салат из огурцов, жюльен, и телятину с грибами. Так, а на десерет… ладно, — улыбнулась она официантке, — ограничусь кофе.
— Может быть, закажете вино или коньяк? — вежливо предложила смазливая блондинка в белом переднике.
— Так, — Вершинина опустила глаза на карту вин, бутылку мукузани, пожалуйста.
Официантка молча кивнула и бесшумно удалилась.
Сидя вполоборота к Жукову, Валандра могла краем глаза наблюдать за ним. Женя, вне всякого сомнения, слышал, как она делала заказ. О том же, что он узнал ее голос, можно было судить по его мгновенной реакции: он поднялся со стула и подошел к столику Вершининой.
— Привет, не занято? — улыбаясь, резво поздоровался он и сел за столик, — вот уж не ожидал тебя здесь увидеть! — не отрывая глаз, он смотрел на Валандру.
Чуткий нос Валентины тут же уловил исходящий от Женьки «свежак». Вторая бутылка уже, — отметила она, бросив взгляд на столик, за которым он только что сидел.
— Представь себе, я тоже не ожидала встретиться с тобой в «Флоре», — Вершинина изобразила на лице живейшее удивление.
— Нечаянная радость — лучшая радость! — философски изрек Жуков, кладя локти на стол и опуская на сцепленные пальцы подбородок.
— Радость всегда в какой-то мере — неожиданная, даже самая незначительная мелочь может послужить ее причиной… — мечтательно произнесла Валандра.
— Трудно с тобой не согласиться… — Жуков продолжал буравить взглядом ее отрешенное лицо.
— А что же твоя работа? — полюбопытствовала она.
— Решил немного отдохнуть, — Женька быстрым движением откинулся на спинку стула и, картинно потянувшись, заложил руки за голову, — осточертело все!
Он поморщился и, прищурившись, склонил голову набок.
— А что же делать другим людям, чья работа далека от какого бы то ни было творчества? — усмехнулась Валандра, изучая Женькину физиономию.
«Симпатичный малый, манерный немного, строит из себя пресыщенного эстета…»
— Ох уж это творчество! — вздохнул он, — простор для воображения, конечно, есть… Еще бы бабки нормальные платили!
— Сколько человеку не дай — все ему мало, разве не так?
К столу, за которым они сидели, приблизилась официантка и принялась выставлять на кипельно-белую скатерть Валандрин заказ.
— О-о-о! — Женька взял в руки бутылку мукузани и стал внимательно изучать этикетку, — десять!
— Что десять? — спросила Валентина, ловя на себе заинтересованные взгляды блондинки в белом переднике.
— Медалей десять, — Женька опустил бутылку на стол, — налить? — проявил он галантность.
— Налей. И себе тоже, — обворожительно улыбнулась Вершинина, чувствуя себя Сарой Бернар или Гретой Гарбо.
«Вот они — подмостки! Все эти слова, жесты…»
Женька принес свой до краев наполненный фужер и узкую початую бутылку «Лидии». Официантка завершила свою работу и, одарив парочку внимательным взглядом, как будто прикидывая в уме шансы обоих, удалилась.
— Давай устроим пьянку?! — Женька заговорщически посмотрел на Валентину.
— У тебя неприятности? — сбилась она на сочувственный тон.
— А! — пренебрежительно махнул он рукой. Экстравагантный плоский браслет из серебра скользнул к запястью.
— Не хочешь говорить?
— Ты, прям, как из службы 911, — усмехнулся Женька, откидывая длинную челку, — лучше скажи, как идет расследование?
— А ты, я вижу, уже изрядно принял… — парировала Валандра.
— Что хочу — то и ворочу! — засмеялся Жуков, ставя перед Вершининой только что наполненный фужер.
— Спасибо, — она пригубила вино. — терпкое!
— А ты чего хотела?! У меня книга есть, «О вкусной и здоровой пище» называется, пятьдесят третьего года издания, так там этому вину такие дифирамбы поют! — Женька закатил глаза. — А знаешь что, Валентина, давай проведем вечер у меня, а? — карие глаза Женьки заблестели.
— Смелая мысль! И что же мы будем делать?
— Тебе сколько лет? — Женька лукаво приподнял одну бровь.
— В каком смысле? — посмотрела она на него с прохладцей.
— Ты такие вопросы задаешь!
— Ты что же, меня откровенно снимаешь? — Валандра перестала жевать и, не мигая, смотрела на Жукова.
— А если и так?! Хотя это слово мне не нравится, истасканное какое-то…
— Может тогда — «клеешь»? — Вершинина невозмутимо принялась за жюльен.
— Тоже не очень, — поморщился Женька.
— Но суть-то одна — как это не назови.
— А почему бы не… Да, я тебя снимаю! — решительно сказал Женька, сделав серьезное выражение лица.
— Занятно! — усмехнулась Валандра, — так вот что значит «называть вещи своими именами»?
— Мы — дети своего времени, потерянное поколение, так сказать, пользуемся языковыми штампами, которые кто-то придумывает за нас, — Женька сделал несколько больших глотков и поставил фужер на стол. — Ты мне нравишься…
— Ты думаешь, этого достаточно?
— Для того, чтобы лечь в постель?
— Тебе не хватает внимания со стороны женского пола? — иронично спросила Валентина, уклонившись от прямого ответа.
— Твоего внимания! — он в драматическом жесте схватил ее левую руку, в которой она держала смятую салфетку, и притянул к губам.
— Ну хватит! — недовольно сказала Валандра, вырывая руку, — комедиантства я не люблю.
— А что ты любишь?
— Неиспорченных женским вниманием мальчиков, — пошутила она.
— Нет, а все-таки, тебе удалось что-нибудь раскопать? — сменил вдруг тему Женька.
— Переживаешь за подругу?
— Просто интересно…
— Пока только предположения, — отмахнулась Валандра.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Жуков долго ковырялся с замком. Наконец он открыл дверь и, галантно пропустив Вершинину, вошел сам. В прихожей было довольно темно. Нащупав на стене выключатель, Женька включил электричество.
— Уютно здесь у тебя, — Вершинина окинула взглядом прихожую: бордово-коричневые обои в каких-то бронзовых флейтах, декоративные тарелки на стенах, небольшие картины, писаные маслом.
— Садись, — Женька указал на симпатичный пуфик рядом с зеркалом.
