— Откуда же у нее взялись деньги?
— В том-то и дело, что никто об этом не знал. В общем-то, наши девчонки не бедствуют, но Машка всех перещеголяла. И это учитывая то, что работать стала меньше. То она на больничном, то просто прогуляет. Несколько заказов из-за нее задержали.
— Может, у нее спонсор какой появился? — Мамедов поднял глаза от тарелки с салатом.
— Может быть, — пожал плечами Евгений, давая понять, что ему сие неизвестно.
— А где она жила?
— Машка приехала в Тарасов со своей подружкой, Ольгой. У той мордашка ничего, только ростом не вышла для модели. Так вот, они сначала вместе комнату снимали недалеко отсюда, а как у Марии деньги появились, она на квартиру переехала, а подружка так и осталась в комнате. Она потом секретаршей в какую-то фирму устроилась. Вообще, она с головой дружит, в отличие от Беспаловой.
— А что, та совсем уж дура была?
— Ну, дурра — не дура, — Евгений положил обглоданную цыплячью косточку на край тарелки, — витала где-то в облаках, ждала манны небесной. Мечта у нее была, уехать заграницу. Она даже загранпаспорт сделала, — он невесело усмехнулся, — уехала.
— Как ты говоришь, фамилия ее подружки?
— Рыбакова.
— Говоришь, она недалеко живет?
— Я точного адреса не знаю, если хочешь, после обеда дойдем до нее. Я был там пару раз, когда они еще вместе с Машкой жили. Так ты что же, ее убийцу ищешь?
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил Мамедов, — а как она погибла, ты не знаешь?
— Ее нашли в подъезде дома на улице Тараса Бульбы. Ножевое ранение в живот. Сосед возвращался домой, а она у лифта лежит. Он скорую вызвал, но до больницы ее не довезли.
— Она там жила?
— Никто этого не знал. Она, оказывается, туда недавно переехала.
— Может быть, захотела жить поближе к работе? — предположил Мамедов.
— В том-то и дело, что это не ближе. Главное, никому об этом не сказала.
— Не знаешь, у нее ничего не пропало?
— Серьги и цепочка остались на ней, а вот пустую сумку нашли в двух кварталах от дома.
— Откуда такие сведения, Жень? — недоверчиво посмотрел на него Мамедов.
— Да нас же всех там опрашивали, кто где был тридцатого апреля вечером.
— Проверяли алиби…
— Вот-вот. Ну так потихоньку все и прояснилось, или почти все.
— А в вашем агентстве она с кем-то дружила?
— Характерец, надо сказать, у нее был не ахти какой! Пожалуй, ближе всех она была с Любкой Городницкой и Оксаной Цой.
— А где их можно увидеть? Ты адреса их знаешь?
— Да зачем тебе адреса? Приди завтра с утреца, они все в агентстве должны быть.
— Хорошо. — Мамедов добавил немного коньяка в кофе и поднял рюмку с остатками напитка.
— Ладно, — Женька поднял свою рюмку, — давай помянем Марию, — и одним махом опрокинул содержимое в рот.
— Ну что, — Мамедов вопросительно посмотрел на него, — пошли?
* * *
— Здесь направо, — Женька, сидевший на переднем сиденье рядом с Алискером, показал пальцем, куда свернуть, — тормози, приехали.
Мамедов остановил «Ниву» на тихой улочке недалеко от центра, застроенной старыми одно— и двухэтажными домами. Выйдя из машины, они прошли во двор, в дальнем конце которого стоял новый туалет из свежеструганных досок.
— Удобства во дворе, — произнес Мамедов.
Две огромные немецкие овчарки при их приближении беспокойно забегали за забором из сетки рабицы, и вскоре двор огласился их злобным лаем. Женька подошел к низкой деревянной оградке с покосившейся калиткой и, перегнувшись, снял крючок. Он вошел в крохотное пространство палисадника, куда выходили две двери. Приблизившись к правой, надавил кнопку звонка.
— Навряд ли она сейчас будет дома, — Женька надавил на кнопку еще раз.
— Давай спросим соседей, — Алискер поискал глазами звонок у левой двери и, не найдя, постучал в маленькое окошечко.
За дверью раздались шаркающие шаги, но прежде чем она открылась, прошло еще не меньше минуты. Когда же дверь со скрипом отворилась, Алискера обдало запахом рыбы и еще какой-то кислятины. Поморщившись, он сделал шаг назад.
Сгорбленной старухе, появившейся в проеме, можно было дать лет двести. Совершенно непонятно было, во что она одета: голова повязана пестрым платком, платок побольше прикрывал ее старческие плечи, несколько юбок, как у цыганок, торчали одна из-под другой. Двигалась она с большим трудом, но подслеповатые слезящиеся глаза смотрели на Алискера с живым интересом.
— Мы ищем Олю, — произнес Алискер, указывая на соседнюю дверь, — она здесь комнату снимает.
Возле бабкиных ног, обутых в старые кожаные тапки, отороченные мехом, терлась пара кошек.
— А-а? — старушка приложила сложенную рупором ладонь к уху.
— Мы ищем вашу соседку, — наклонившись к ней, крикнул Мамедов.
— Нету ее, — поняла, наконец, старушка.
— Когда она будет?
Овчарки у дома напротив немного успокоились и теперь только порыкивали.
— Не знаю, милый, ее уж, почитай, два дня как нету.
— Два дня? — Алискер сделал удивленное лицо, — а где же она? Может, загуляла, а?
— Все может быть, — философски заметила старушка, — только раньше она так надолго не пропадала. Да вы уж не первые, кто ее разыскивает. Вчерась тоже двое приходили.
— Наверное, приятели, — как можно громче произнес Мамедов.
— Может кому и приятели, только не Оле.
— Это почему же? — спросил Мамедов.
— Потому, — старушка наклонившись, погладила своих кошек, — вот взять к примеру вас, сразу видать, люди порядочные. А энти приперлись ни свет ни заря, весь двор перебаламутили, я с ними даже разговаривать не стала. Тьфу, — старушка в сердцах плюнула на порог.
— Понятно, — задумчиво произнес Алискер, — а как хоть они выглядели?
— Эти двое-то? Ну, знамо как выглядели, как уроды какие. В костюмах с ненашенскими надписями, в глазах туман, на головах ежики. Тьфу, как после пятнадцати суток.
— Ага, бритоголовые, значит? — решил уточнить Мамедов.
— Во-во, милай, совсем безголовые, — согласилась старушка, — а вы что же, Олины приятели?
— Приятели, — Мамедов достал из кармана визитную карточку и вложил в старческую руку, — у меня к вам будет просьба: передайте это Оле. Попросите ее позвонить, скажите — это очень важно!
— Передам, милок, че ж не передать, — старушка снова потрепала кошек по загривкам, — как только ее увижу, так сразу и передам.
— Спасибо вам, бабушка, вас как звать-то?
