Как он действовал? Он посещал городские кафе, довольно дорогие, где знакомился с одинокими женщинами определенного типа. В нашем случае это были самостоятельные женщины, занимающие руководящие посты, добившиеся в жизни определенного успеха, но обделенные вниманием и лаской со стороны мужчин.
— Но Маргарита не была руководителем, — заметил Трауберг-старший.
— На этом я остановлюсь позже, Лев Земович, — Вершинина крутила в руках пачку «Кэмела», — а пока разрешите мне продолжить.
Лев Земович вытер свой крючковатый нос клетчатым платком и пожал плечами.
— Убийца умело располагал к себе будущую жертву, и добивался, что она приглашала его к себе домой в субботу. Почему именно в субботу? — Вершинина сделала паузу, — дело в том, что Тарсус или Тарс — город, где родился апостол Петр. Мне пришлось основательно проштудировать Библию, чтобы выяснить, что апостол Павел, по своему обыкновению, говорил из Писаний по субботам.
Маньяк же, судя по всему, отождествил себя с библейским апостолом. Это подтверждается также и тем, что он ослеплял своих жертв, как это сделал однажды апостол Павел, ослепив сына дьявола.
— Значит, в слове Тарсус зашифровано имя убийцы? — не выдержал Цыбин.
— Я тоже сначала думала, что это его имя, но оказалось, что это имя его родственника, а точнее деда — Павла Преображенского. Я правильно говорю, Геннадий?
Вершинина, а вслед за ней и остальные посмотрели на Коркина, с самого начала, казалось, безучастно сидевшего рядом с Толкушкиным, и не проявлявшего к происходящему ни малейшего интереса. У обычно спокойного Виталия, который по просьбе Вершининой уговорил Коркина прийти с ним, от заявления Валандры вытянулось лицо.
— Гена? — чуть слышно проговорил он.
Два автоматчика быстро поднялись со своих мест и не говоря ни слова встали за спиной Коркина.
— Что это за концерт? — спросил он, глядя на Валандру.
Он сохранял внешнее спокойствие, но в его голосе звучало возмущение. Потом он перевел взгляд на своего бывшего однокурсника.
— Ты для этого привел меня сюда?
— Валентина… — удивленно протянул Карпов.
— Прошу всех сохранять спокойствие, — Вершинина поднялась из-за стола, вытянув вперед руку, потом снова обратилась к Коркину:
— Я и не надеялась, что вы легко сдадитесь. Я права?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — Коркин был совершенно спокоен, можно даже сказать, чересчур спокоен.
— Не понимаете… — Валандра, словно соглашаясь с ним, покачала головой, — тогда, если позволите, я задам вам несколько вопросов. Где вы были двадцать шестого декабря прошлого года, шестого февраля, тринадцатого марта и семнадцатого апреля этого года?
Коркин усмехнулся.
— Вы бы смогли ответить на этот вопрос, если бы его задали вам? Конечно, я не могу помнить этого.
— Тогда я вам немного помогу, — Валандра снова села за стол, — все эти числа выпадают на субботу. Это вам ни о чем не говорит?
Коркин пожал плечами и задумался.
— Скорее всего, я был в Москве. Как вы знаете, у меня небольшой книжный бизнес, и пару раз в месяц мне приходится ездить туда за новыми поступлениями. Обычно я уезжаю в среду или в четверг, а возвращаюсь в пятницу, субботу или воскресенье. Это может подтвердить продавец, да и мама тоже.
— Действительно, ваша мама сказала, и у нас нет оснований ей не верить. что вы в это время были в Москве.
— Ну вот… — Коркин развел руками, как бы говоря, что же вы от меня еще хотите?
— Но все дело в том, что она просто-напросто не знала, что вы приезжали раньше, а точнее, в пятницу вечером. Вы ночевали на даче (у вас даже не дача, а дом с печным отоплением), а в субботу шли в кафе или сразу к новой знакомой, если договаривались о встрече заранее.
— Но это же все блеф, — на лице Коркина не дрогнул ни один мускул, — и вы сами прекрасно это знаете.
— Вы гениальный артист, Коркин, — Вершинина улыбнулась кончиками губ.
— Благодарю, — отпарировал он.
— Вы предусмотрели практически все, — Валандра смотрела ему прямо в глаза, — вы знаете, я начала даже подозревать в этих убийствах Карпова, — она взглянула на Виталия, — его видели в кафе с Маргаритой Трауберг. А когда я обнаружила у него в квартире доллары с кровью, группа и резус фактор которых оказались такими же, как и у последней жертвы… И к тому же он после этого исчез… Это было, хотя и очень маловероятным, но совпадением, и он сам развеял мои сомнения, когда позвонил мне.
— Но мы снова отвлеклись, — Вершинина опять устремила свой взор на Коркина, — я сказала, что вы предусмотрели практически все. Во-первых, вы не встречались со своими будущими жертвами перед тем как убить их, больше одного-двух раз, во-вторых, вы не оставили ни в одной квартире отпечатков пальцев — мы это уже проверили.
Вы даже подготовили себе алиби с этими вашими поездками, но тут вы прогадали. Вы, наверное, даже не предполагали, что может дойти до этого. Дело в том, Коркин, что для того, чтобы успеть к субботе, вам приходилось лететь вечерним рейсом «Аэрофлота» в пятницу. Это мы тоже выяснили. Можете это как-то прокомментировать?
— Я не политический обозреватель или журналист, чтобы комментировать всякие бредни, — Коркин спокойно закинул ногу на ногу и обхватил руками колено.
— Молчать — это ваше право, тем более, что вам нечего мне возразить, — с достоинством произнесла Валандра, — но вы правы — то, что вы прилетали в пятницу, еще не есть доказательство того, что вы убивали в субботу.
Но вот как быть с вашим знаком? Подсознательно вы желали, чтобы вас раскрыли, но вам нужен был достойный противник, который бы сумел расшифровать ваши послания. Хотите послушать, как это получилось?
Коркин хмыкнул, как бы говоря, что все это чушь собачья, и переменил ногу.
— По поводу имени — Павел — вы уже знаете мои умозаключения, а вот с фамилией было сложнее. Это яблоко — оно несколько суток не давало мне покоя. Не буду спорить — мне в этом помог Мамедов, — Вершинина благодарно взглянула на Алискера, — когда я попросила его назвать ассоциативный ряд, связанный со словом «яблоко». И хотя он не произнес ключевой фразы, но подвел меня к этой мысли.
Яблочный Спас. Когда эта аллюзия возникла в моем мозгу, я поняла, что близка к разгадке — ведь это православный праздник. Я крутила ее и так и этак, но у меня ничего не получалось. И тут, словно какое-то озарение, мне приходят на память строчки из стихов Пастернака:
Шестое августа по-старому,
Преображение Господне.
Мне пришлось заехать в церковь, чтобы подтвердить свою догадку: в этот день отмечался Яблочный Спас.
Остальное оказалось делом техники. Как бы сама собой из христианского Преображения сложилась фамилия — Преображенский. Вместе с именем получилось — Павел Преображенский. Надо обладать поистине изощренным умом, чтобы придумать такое. А у вас, Геннадий Николаевич, мне кажется, именно такой ум, не правда ли?
