«Кто же он, — постоянно спрашивала я себя, — фанатичный ученый или позер?»
Не могу сказать, что я плохо разбираюсь в людях. Напротив, как правило, с первых же минут общения у меня складывается то или иное мнение о человеке. В большинстве случаев оно не бывает ошибочным. Но Дмитрий Сергеевич ставил меня в тупик, чего со мной почти никогда случалось.
— Максим! — позвала я спустя час. — Идем ужинать!
— Щас, мам! — привычно откликнулся он, как всегда не собираясь двигаться с места.
— Никаких «щас», иди немедленно!
Максим появился на кухне. Я посмотрела на своего сына.
— Тебе давно пора постричься, — сказала я, приглаживая его отросшие вихры.
— Угу, — промычал он, уткнувшись носом в тарелку.
Иногда я мечтаю о том времени, когда он станет взрослым, и я смогу обсуждать с ним все свои дела. Мне так хочется этого, но я сразу же вспоминаю о том, что в это время я уже буду гораздо старше, и желание пропадает. Пусть растет потихоньку. Взрослая жизнь никуда не уйдет.
Вот я сейчас, еще довольна молодая и, не буду скромничать, привлекательная женщина. На меня обращают особенное внимание даже такие мужчины, как Головинов, внимание которых было бы лестным для любой женщины.
После ужина я решила принять успокаивающую и освежающую ванну с морской солью. Мне очень хотелось быть в хорошей форме завтра. Я поймала себя на мысли, что собираюсь надеть на себя что-нибудь особенное, пытаясь произвести впечатление на Головинова, с которым мы должны были встретиться в два часа дня. Он упросил меня об этом, уверяя, будто хочет быть в курсе всего хода расследования. При этом от так трогательно смотрел на меня и так нежно пожимал мою руку, что я не могла отказать ему.
Я приготовила на завтра черный костюм с узкой до колен юбкой, а к нему облегающую сиреневую кофточку с довольно глубоким декольте.
«Не слишком ли вызывающий наряд для работы?» — засомневалась я, примеряя ее и созерцая свою пышную высокую грудь, которая сделала бы честь и двадцатипятилетней девушке. Но потом, вспомнив, в каких нарядах приходят на службу работницы нашей бухгалтерии, быстро успокоилась.
* * *
Утром я долго торчала перед зеркалом, пытаясь сделать что-нибудь путное со своими кудрями, после того, как сняла бигуди, на которых спала всю ночь. Они торчали в разные стороны, и мне пришлось вылить на свои волосы полфлакона лака для волос, чтобы соорудить на голове подобие прически.
Как жаль, что природа обделила меня талантом парикмахера. Но ничего, зато у меня много других талантов. Иногда мне даже кажется, будто их слишком много для одной женщины.
За окном послышался автомобильный гудок.
— Мам, это за тобой! — сообщил Максим, который завтракал на кухне.
Я облачилась в пиджак и бросила на себя последний взгляд.
— А я нечего! Очень даже ничего!
Болдырев, который вытаращился на меня из окна машины, подтвердил мое мнение.
— Какая вы сегодня эффектная, Валентина Андреевна! — произнес он, распахивая передо мной дверцу.
— Спасибо, — улыбнулась я.
Всю дорогу Сергей косился на мое декольте, из-за чего меня так и подмывало сделать ему резкое замечание. Но я удержалась. В конце концов, он мужик и не может не обратить внимание, если женщина выставила на всеобщее обозрение свой бюст, даже если это его начальница.
* * *
Когда Валандра вошла в дежурку, там уже сидели все ее подчиненные. Ей было немного не по себе от их удивленных взглядов. Даже Алискеру изменило его обычное самообладание.
— У вас сегодня какое-нибудь торжество, Валентина Андреевна? — спросил он, оглядывая ее с ног до головы.
— Еще какое, — ответила она таким тоном, что он не стал продолжать расспросы.
— Итак, раз все собрались, давайте начнем планерку, — сказала она, заняв свое место во главе стола. — Вчерашний день не принес никаких сдвигов в нашем расследовании. Мы опросили коллег Светы и Зубова, осмотрели комнату, в которой она проживала, но ничего не обнаружили. Я думаю, что кому-то из вас придется съездить в небольшую командировку.
— В Курдюмское? — спросил Мамедов.
— Да. Нужно выяснить подробности из биографии Сергеевой. Поедут Мамедов и Коля Антонов. Я сейчас свяжусь со следователем, который ведет дело Зубова, возможно, уже пришли результаты экспертизы. Все остальные пока занимаются текущими делами, а те, кто дежурил ночью, могут идти домой.
После планерки Вершинина поднялась к начальнику.
— А, Валюша! Какая ты сегодня шикарная! — Мещаряков даже привстал и зацокал языком. — Вот это да! Давненько я тебя такой не видел.
— Можно подумать, что я обычно замухрыжкой хожу, — съязвила Валандра.
— Ну что ты, конечно нет! Ты всегда прекрасно выглядишь, но сегодня — это что-то особенное.
Валандра села в кресло и закурила.
— Чего ради ты так принарядилась, если не секрет? — заинтересовался Мещеряков.
В этот момент он очень напоминал старую сплетницу, которые в изобилии торчат на лавочках у подъездов и перешептываются друг с другом, обсуждая честной народ и шамкая при этом беззубыми ртами.
— Просто так. Погода сегодня хорошая, вот и захотелось принарядиться, — повторила Вершинина его словечко.
Валандра хорошо понимала, что шефа не удовлетворило данное объяснение, но она не собиралась откровенничать с ним. Вообще-то, иногда между ними бывали доверительные разговоры, нередко даже с распиванием крепких спиртных напитков. Но сегодня Вершинина была не в том настроении — она еще не вполне отошла от вчерашней выволочки, которую устроил ей Мещеряков.
Поняв, что ничего от нее не добьется, шеф перевел разговор в деловое русло.
— Как идет расследование? — спросил он, напустив на себя строгий вид.
— Своим чередом, — ответила Валандра, не упустив возможности снова поддеть Мещерякова.
— А поподробнее можно? — сдвинул седые кустистые брови Мещеряков — он понемногу начал выходить из себя.
Мудро рассудив, что пока с него достаточно, Вершинина начала доклад о проделанной вчера работе.
— Я послала Мамедова и Антонова в село Курдюмское, чтобы они собрали информацию о ее родственниках и близких.
— Ты полагаешь, что это верный ход?
— Я пока ничего не полагаю, а проверяю все возможные варианты, тем более, в Тарасове ничего стоящего откопать не удалось.
— Кстати, я хочу вас похвалить.
— Да неужели? За что же это?
— Есть за что. Молодцы, что так быстро провернули дело с «Великаном».
— Это заслуга Мамедова. Можешь поощрить его премией, я думаю, он это заслужил.
— Премией? — Мещеряков отвел глаза. — Я подумаю над этим.
