Несмотря на все таланты Антонова, даже ему удалось выяснить место жительства семьи Сергеевых только через минут десять-пятнадцать. Мамедову только оставалось удивляться терпению и дипломатичности своего коллеги. Сам он уже давно с трудом сдерживался, чтобы не послать мужика ко всем чертям. Наконец, они тронулись в путь.
— Уже с утра народ пьяный, — возмущался Мамедов.
— Не пьяный, а с похмелья, — с умным видом поправил его Николай, — это разные вещи.
— Ну, такому специалисту, как ты, конечно, виднее, — ухмыльнулся Алискер.
— Тебе бы все подкалывать, — Антонов даже насупился, — а я просто в жизни разбираюсь получше, чем ты.
— В некоторых областях, бесспорно, — парировал Мамедов, продолжая посмеиваться.
Однако, он вынужден был отдать должное Антонову, так как тому удалось выяснить местонахождение дома Сергеевых из бессвязного рассказа мужичонки и довольно толково объяснить его Алискеру.
— Интересно, кто это так улицы у них обозвал, — не унимался Мамедов, — Мышиновка, Погановка… — кошмар!
— Безгранична фантазия нашего народа, — глубокомысленно изрек Антонов.
Алискер счел за лучшее промолчать, поскольку после такого заявления любое противоречащее ему замечание, грозило перерасти в межнациональный конфликт. Тактичности ему было не занимать. К тому же у него не было времени на дискуссии, ведь приходилось внимательно следить за дорогой, чтобы ненароком не раздавить гусей, шествовавших вдоль обочины.
Примерно через полчаса их «шестерка» подрулила к небольшому дому ветхого вида. В глубине большого двора они увидели женщину лет пятидесяти с небольшим, которая направлялась куда-то с ведрами.
— Извините, можно вас на секунду? — загремел Николай, в мгновение ока выскочив из машины.
Помятуя о его недавних успехах в области димломатических переговоров с местным населением, Мамедов предоставил Антонову общаться и дальше.
Пока он не спеша выходил из машины, Коля успел уже прошмыгнуть через покосившуюся калитку и приблизиться к женщине. А когда Алискер подошел к ним, Антонов благополучно выяснил, что они попали по точному адресу, и эта женщина является ни кем иным, как матерью Светы. Вблизи она показалась гораздо старше из-за глубоких морщин и землистого цвета лица. Сомнений быть не могло: женщина злоупотребляла общением с Зеленым Змием. Ее взгляд был почти таким же пустым и бессмысленным, как у того мужичонки, который показывал им дорогу. Мамедов решил, что эта общая особенность представителей местного населения. А в следующую секунду ему пришло в голову, что это даже к лучшему, поскольку ей предстоит узнать о смерти дочери, если ей еще об этом не сообщили.
— Вы что, Светку ищете, — услышал Мамедов, — так не там ищете-то. Нету ее здесь! В городе она живет! Не знаю, чего вас сюда принесло, мотаются тут всякие!
Продолжая ворчать, женщина повернулась и последовала дальше с ведрами. Как оказалось, она шла в коровник. Алискер был плохо знаком с крестьянским бытом, но все же в нем шевельнулись смутные сомнения относительно времени дойки коров. По его скромным в этой области сведениям, это нужно было делать с раннего утра. Хотя он мог и ошибаться.
— Вы не могли бы уделить нам немного своего времени? — произнес Алискер, вложив эту фразу все свое обаяние.
Женщина даже растерялась, видно нечасто ей приходилось слышать такое обращение.
— Мне сейчас некогда, — сказала она, но уже не таким недовольным тоном, — корову надо доить.
Мамедов ненадолго задумался. Ему пришло в голову, что лучше пусть она закончит неотложные хозяйственные дела, так как потом ей будет не до этого, а корова здесь не при чем.
— Хорошо, мы подождем, пока вы освободитесь, — так же вежливо сказал Алискер.
Женщина исчезла в коровнике, а они вернулись к своей машине.
Было начало одиннадцатого. Алискер и Николай тщетно попытались обнаружить на улице хотя бы одного местного жителя.
— Повымирали, что ли, все, — проворчал Антонов.
— Наверное, всех похмельный сидром свалил, — отозвался Алискер.
Тут в конце улицы показались две старушки, которые шли по направлению к «шестерке».
Оба, как по команде, ринулись к ним. Завидев Мамедова с Антоновым, старушки с любопытством на них посмотрели.
— Мы ищем Свету Сергееву, — произнес Алискер.
— Дак она ж в городе, сынок. Она, почитай, здесь не бывает, раз в месяц только появляется.
— Да и то, чтобы с родителей чего-нибудь стянуть, — добавила вторая.
Не было сомнений, что Света не пользовалась большой популярностью среди соседей.
— А зачем она вам нужна? — полюбопытствовала первая бабулька, маленькая, сухонькая, с глубоко запавшими черными глазками.
— Мы из милиции, — брякнул Николай, за что немедленно был вознагражден испепеляющим взглядом Алискервых глаз.
— Из милиции?! — в один голос переспросили старухи. — А что она натворила?
— Да ничего не натворила, — Антонов понял, что ляпнул что-то не то.
— А зачем же тогда ищите?
— Нужно получить от нее кое-какие сведения, — произнес Мамедов.
Было видно, что ни одна из бабулек не удовлетворена таким объяснением. Они переглянулись между собой и покачали головами, как бы говоря: «Ничего в этом нет удивительного».
— А как она вообще? Какой характер у нее? — небрежным тоном спросил Мамедов.
— Ой, характер у нее еще тот, — старуха даже руками вплеснула, чтобы сильнее выразить, как ей не нравится Светин характер.
— Бедная Валентина, — запричитала вторая, толстая и дородная, в светлом ситцевом платке.
Она кивнула в сторону дома Сергеевых, из чего Алискер и Николай заключили, что она имеет ввиду мать девушки.
— Намаялась она с ней!
— Такой дочки врагу не пожелаешь, — добавила вторая.
И они наперебой начали рассказывать о всех подвигах Светы Сергеевой. Оказывается, послужной список девушки был довольно обширным и красочным. Чего только не наговорили о ней старухи. И «мотаться» она начала с тринадцати лет, и пьет, и курит, с родителей деньги тянет, а их ни в грош не ставит. Отец ее несколько раз из дома выгонял, чтобы она прекратила «аморальными вещами» заниматься. Мамедов и Антонов только успевали кивать головой, выслушивая весь этот словесный поток.
— … А потом вообще с Валеркой связалась, с уголовником!
Алискер и Николай насторожились. Это было уже поинтереснее.
— А кто такой этот Валерка? — осторожно спросил Мамедов.
— Ой, это такой бандит… — старуха закачала головой и понизила голос, — в тюрьме два раза сидел. Никому житья не давал, на всех страху нагонял.
«Ясно, — подумал Мамедов, — местная гроза. В каждой деревне не обойтись без такой фигуры».
