И напротив, в обществе, где изначально предполагается, что дети будут вести себя социально приемлемо, они развиваются в том направлении, которое им указывают окружающие. Здесь тоже действует эффект внутреннего ожидания, но с положительным знаком.
Писательница Жанна Лидлофф прожила несколько лет вдали от цивилизованного мира, в племени южноамериканских индейцев под названием екуана, у которых принят такой положительный взгляд на детей. Она пришла к выводу, что все люди обладают врожденной склонностью помогать окружающим и вносить посильный вклад в жизнь общества. Но эту склонность нетрудно разрушить, особенно при помощи такого распространенного средства воспитания, как «похвала и порицание». Если ребенка, сделавшего по собственному почину что-то полезное, родители будут расхваливать без меры, его сознательная часть личности обрадуется, но подсознательно ребенок почувствует, что он сделал то, чего от него не ждали. Так как дети стараются встроиться в общество, у них закрепляется ощущение, что они, совершив полезное дело, поступили как-то неправильно – несмотря на похвалу родителей, а точнее, благодаря ей
[32].
Чем чаще ребенка хвалят за нормальное социальное поведение, тем больше растет его разочарование и тем сильнее он подавляет свою естественную склонность к сотрудничеству и отлынивает от участия в полезной деятельности. Для племени екуана совершенно ясно, что каждый участник сообщества, независимо от возраста, заботится о благе всех. Здесь никого не принуждают делать то, что не соответствует врожденным склонностям личности, в том числе детей. Лидлофф пишет, что «детям не указывают, как играть, сколько есть, когда ложиться спать, предоставляя им право самим решать эти вопросы. При этом от них – что само собой разумеется – ожидают немедленного исполнения просьб, если кому-то понадобится помощь. Время от времени их просят принести воды, накормить младенца, хотя никто не следит за ними и не контролирует. Взрослым даже в голову не приходит, что кто-то из малышей проигнорирует их просьбу. В племени екуана никто не сомневается в желании детей помогать и сотрудничать»
[33].
Неосознанное отучение от сотрудничества
Теперь мы пришли к пятой мысли: родители в западном обществе по неведению и ради удобства с ранних лет начинают отучать детей от оказания помощи. Как продемонстрировала Жанна Лидлофф на примере воспитания в племени екуана, человек с самого рождения настроен на партнерство с другими и на встраивание в общество. Почему же все обстоит иначе с нашими детьми?
Сотрудничество или соперничество?
Ученые Центра детского развития при Университете Британской Колумбии (Канада, Ванкувер) провели интересное исследование. Детям в возрасте 6 месяцев показали сценку кукольного театра, в которой красный круг пытался подняться на гору, но все время скатывался вниз. Тогда появился желтый треугольник, который стал подталкивать круг наверх. Заметно обрадованный круг подпрыгнул от счастья, когда достиг вершины. В другом варианте пьесы вместо треугольника на вершине горы появлялся синий квадрат, который сталкивал круг вниз.
После представления перед малышами положили две фигуры – треугольник и квадрат. 99 % всех детей выбрали дружески настроенный треугольник. Это натолкнуло исследователей на предположение, что людям изначально присуще стремление к помощи и сотрудничеству.
Тем временем эксперимент продолжался. Через шесть месяцев, то есть когда детям исполнился год, их пригласили в исследовательский центр еще раз и снова проиграли им оба варианта пьесы с кругом, квадратом и треугольником. На этот раз только 80 % детей выбрали помогающий треугольник, а около 20 % – квадрат, который сталкивал круг с горы.
Что же случилось за эти полгода с детьми? На протяжении шести месяцев они часто наблюдали в обществе или в семье, как соревнование чаще ведет к успеху, чем сотрудничество. Квадрат, одержимый духом соревнования, вышел победителем из пьесы, поэтому годовалые дети охотнее хотели играть именно с этой фигурой.
Наш мир пронизан духом конкуренции. Дети, как и взрослые, стараются стать быстрее, сильнее, лучше остальных, добиться как можно более высоких результатов. В школах им ставят отметки, на спортивных соревнованиях награждают медалями, на работе дают премии за хорошо выполненное поручение. С младенчества детей сравнивают друг с другом, даже когда они еще не осознают этого. Оцениваются самые разные параметры: большие они или маленькие, толстые или худые, развиваются ли нормально или с задержкой. Все это фиксируется в медицинской карте и внимательно отслеживается.
Иными словами, детей с колыбели пытаются втиснуть в прокрустово ложе рыночной экономики, найти им место в общественно-экономической структуре. План игр и занятий ребенка определяется не его уникальным темпом развития, не его предпочтениями, склонностями и особенностями, а требованиями к овладению различными способностями и навыками, которые могут пригодиться ему в будущем. Дети замечают, что, хотя послушание и сотрудничество официально приветствуются обществом, на деле больше всего внимания и уважения получает самый быстрый бегун, самый искусный певец или же самый умный счетовод. Неудивительно, что они уже с детсадовского возраста начинают сравнивать себя с другими и конкурировать друг с другом, предпочитая избегать заданий, которые можно выполнить лишь вместе. Из-за этого у многих взрослых возникает впечатление, что стремление к конкуренции – врожденная особенность детей. Но это не так. На самом деле наше общество требует от них такого антисоциального поведения
[34].
Наш мир пронизан духом конкуренции. Дети, как и взрослые, стараются стать быстрее, сильнее, лучше остальных, добиться как можно более высоких результатов.
Нейробиолог Джеральд Хютер пишет, что, согласно «самой вредной ошибочной теории, которая когда-либо была распространена на планете», получается, будто «конкуренция необходима для дальнейшего развития». Но все обстоит ровно наоборот: как обнаружил Хютер, для развития нужны общение и обмен опытом и знаниями. Это справедливо не только для людей, но и для низших организмов (например, бактерии обмениваются наследуемой информацией). Человек может развиваться только тогда, когда другие члены сообщества показывают ему что-то новое, чему он может научиться. Взаимодействуя, люди осваивают новые способы охоты на мамонта или сеяния пшеницы, учатся читать и писать или обслуживать компьютер высокой производительности. Посредством конкуренции человек, конечно, тоже осваивает какую-то специальность, стремится все выше и дальше, но это не имеет ничего общего с истинным развитием
[35].
Если мы снова вернемся к работе Жанны Лидлофф и рассмотрим так называемые слаборазвитые, примитивные народы, то увидим, что живущие в подобных сообществах дети в повседневной жизни часто сталкиваются с необходимостью сотрудничать и помогать другим. Это отражается на их поведении. Лидлофф как-то наблюдала за двухлетней девочкой, игравшей рядом со взрослыми женщинами. В какой-то момент она перестала прыгать и скакать и присоединилась к взрослым, которые натирали корнеплоды маниоки в корыте. Девочка сама, без чьих-либо указаний, взяла корень из большой кучи и с радостью и усердием принялась тереть его о выданную терку, подходящую ей по росту. Она работала, глядя на взрослых и подражая их движениям. Но уже через пару минут ребенок потерял интерес к занятию и убежал куда-то. Никто из присутствующих не подал виду, что поступок девочки был неожиданным или удивил их. Никто не поправлял ее, не делал замечаний и не укорял за то, что она быстро охладела к работе. Для членов племени екуана нет сомнений, что помощь и сотрудничество должны оказываться абсолютно на добровольной основе. Каким образом выполняется та или иная работа и сколько на нее затрачивается времени, зависит от физической силы и выносливости человека. Каждый индивид вносит посильный вклад, поскольку он хочет жить в мире и согласии с обществом.
