Самый простой способ: встать перед ребенком и сказать: «Малик, мне бы хотелось пойти домой» – и протянуть руки ему навстречу. Часто этого бывает достаточно. Иногда ребенок хочет положить еще один камешек в кувшин, слепить еще один кораблик или куличик из песка – одним словом, он не готов уйти сразу. В этом случае он просто отворачивается и начинает играть дальше. Мы, родители, усматриваем здесь проявление упрямства, но на самом деле это не так. Ведь и взрослому часто требуется закончить дело, которым он занят в тот момент, когда друг или жена сообщают ему о своем желании куда-то пойти. Ему нужно дописать электронное письмо, сохранить файл на жестком диске или просто допить кофе. Закончив текущие дела, он будет готов идти. Единственная разница между взрослым человеком и маленьким ребенком состоит в том, что мы давно усвоили простое правило: прежде всего нужно сообщить собеседнику, что его желание понято и принято к сведению. Маленькие дети еще не знают этого правила и плохо умеют поддерживать коммуникацию. Аалие надо просто немного подождать, после того как она объявит сыну о своем желании пойти домой. Ей не стоит давить на ребенка и угрожать: «Если ты не пойдешь со мной, я уйду одна». Малик вскоре вспомнит о просьбе матери. Как правило, этот процесс длится не дольше пяти минут, после чего ребенок по своей воле встает и подходит к родителю без криков и скандалов. В этом случае он не будет воевать с мамой по дороге домой, потому что она не принуждала его покинуть площадку.
Иногда бывают ситуации, в которых необходимо схватить ребенка и унести, не спрашивая его мнения. Если в автобусе мы пропустили свою остановку и хватаем сына или дочь, которые в это время смотрят в окно, погрузившись в свои мечты, то это не считается нарушением границ личности. Можно понять ребенка, когда он отреагирует на такое обращение криками и гневом. Он, конечно, испугается, и здесь задача взрослых – утешить его. В критических ситуациях, например на улице с интенсивным движением, у открытого окна или в опасной близости от розетки, нам, родителям, можно и нужно пользоваться данной нам властью и немедленно останавливать ребенка – физическая безопасность превыше всего.
Но в не столь опасных ситуациях мы должны помнить о том, что наш ребенок обладает собственной личностью, у которой есть право самостоятельно решать, хочет ли она сотрудничать. Это своеволие относится прежде всего к сфере личных интересов.
Например, родители не должны принуждать детей сходить в туалет перед выходом на улицу, хотя можно напомнить им, что вы будете долго ехать в поезде, где нет туалета. Нельзя указывать ребенку, сколько ему есть, однако необходимо обеспечить ему здоровое и сбалансированное питание. Обладая мудрым даром предвидения и прогнозирования ситуации, мы, родители, можем предположить, что нашим детям станет холодно на улице без куртки, но не должны принуждать детей надевать теплые вещи. Это их тело, и им нужно на собственном опыте учиться одеваться в соответствии с потребностями организма и по погоде. Они должны сами брать на себя ответственность за решение подобных вопросов, а мы, родители, – доверять им в этом. Только когда они сами поймут, что куртка спасает от холода, а в конечном итоге – и от болезней, они будут надевать ее добровольно и без принуждения. Позволять детям учиться самим гораздо проще, чем каждый день воевать за то, чтобы они правильно одевались. Конечно, не стоит катать ребенка зимой на велосипеде в одном памперсе, как это сделала одна эксцентричная мамочка (об этом недавно сообщалось в новостях). Такой поступок переходит все границы человеческого здравомыслия, и ему нет оправдания.
Однако в большинстве случаев важнее учить детей личной ответственности, а не послушанию. Во-первых, решение, принятое добровольно, открывает путь к настоящему сотрудничеству и помощи со стороны ребенка, в то время как давление и насилие, даже тайное и незаметное, всегда вызывают противодействие и сопротивление. Но что же делать матери, если Малик через пять или десять минут отказывается вылезать из песочницы? Разве не нужно приучать детей слушаться? Ведь позже, в школе, Малика никто не будет спрашивать, хочется ли ему идти к доске. Этот вопрос и связанные с ним опасения все больше тревожат современных родителей. Если мы будем утверждать, что хотим избежать принуждения, то на нас со всех сторон обрушатся истории о том, как родители, отказавшись от него, воспитали инертных, несамостоятельных и эгоистичных детей.
Нельзя не признать, что такие дети действительно существуют. Но скорее всего, они стали такими не из-за отсутствия принуждения со стороны родителей, а по каким-то другим причинам. Нынешние отцы и матери так сильно озабочены необходимостью создать своим детям безоблачное детство, что порой забывают о себе. Многим из нас не удается четко очертить границы собственной личности. Некоторые отодвигают свои потребности на задний план, лишь бы не разочаровать дитя, и уступают его желаниям из-за боязни потерять его любовь. Но если родители позволяют малышу нарушать свои личные границы, думая, что таким образом проявляют безусловную любовь, то на самом деле они растят эгоистичного и не способного к сотрудничеству тирана
[37].
Такие дети страдают не от недостатка принуждения, а от полного непонимания чувств и границ других людей. Поэтому необходимо быть естественным в общении с малышом, ведь в противном случае у него может так и не развиться умение контролировать свои импульсивные желания. Есть большая разница между тем, что родители оценивают потребности всех членов семьи и решают в этот раз отдать приоритет ребенку, и тем, что они идут у него на поводу. В последнем случае ребенок окружен взрослыми, скрывающими от него свои истинные чувства. Добродушная маменька, которая слащаво сюсюкает и улыбается сыну или дочери, хотя внутри у нее все кипит от гнева, так как ей снова придется делать уборку одной, вовсе не делает добро ребенку. Как он научится прогнозировать, какую реакцию вызывают его поступки у окружающих, если отец или мать пытаются всеми силами скрыть свое раздражение? Вспомним, что префронтальная кора, которая осуществляет контроль над импульсивными желаниями ребенка, учится воспринимать ситуацию глазами других, только когда люди, окружающие его в раннем периоде жизни, демонстрируют ему свои истинные чувства и эмоции. Тогда в мозге сохраняется правильная информация, относящаяся к определенным действиям и поступкам
[38]. Как только ребенок будет в состоянии представить себя на месте другого человека, что случается примерно в четырехлетнем возрасте, он сможет пользоваться сохраненной в префронтальной коре информацией и понимать, какие его действия вызывают те или иные реакции или чувства у окружающих. Только согласованная связь между сохраненной информацией и умением встать на место другого человека обеспечивают правильную работу контрольного центра управления импульсивными желаниями.
Таким образом, мы, родители, должны постоянно балансировать, как гимнасты на канате. С одной стороны, важно предоставить детям свободу действий и право самим решать, хотят ли они сотрудничать, а с другой, мы должны показать им уже в раннем возрасте, к каким последствиям для других людей приводят принятые ими решения. Тогда они смогут корректировать свои желания в зависимости от нужд общества, в том числе и в том возрасте, когда они по причине незрелости своего мозга еще не в состоянии этого делать. Так что если Малик в один прекрасный день откажется выбираться из песочницы и идти домой, то матери нужно взвесить свои приоритеты. Может ли она дать сыну еще пару минут? Или они должны срочно уходить? В этом случае ей придется взять мальчика на руки и против его воли отнести домой. Но это должно быть исключительной мерой, а не правилом. Если Аалие удастся сохранить баланс между своими потребностями и желаниями сына, то позже, в школе, ее Малик выйдет к доске без проблем. Это произойдет не потому, что он понимает бесполезность бунта против приказов взрослых, а потому, что в прошлом он уже усвоил истину: в некоторых ситуациях возможно принимать решения самостоятельно, а в некоторых – нет.
