Детей разделили на две группы: в первой группе руководитель приходил, как и было оговорено, через установленное время и приносил обещанные карандаши. Во второй группе он, хоть и приходил вовремя, но разочаровывал детей, говоря, что все карандаши или наклейки закончились. Таким образом, они должны были удовлетвориться теми предметами, которые получили изначально. На последнем этапе исследования всем детям дали по кусочку зефира и снова предоставили им выбор: подождать, пока взрослый принесет второй кусочек или съесть уже полученную сладость немедленно, лишаясь права на добавку. Результаты никого не удивили: дети из группы «разочарованных» съедали зефир в среднем в течение трех минут, и только один из четырнадцати человек прождал положенные 15 минут. В группе «обнадеженных» время ожидания, напротив, составило в среднем 12 минут. В общей сложности, 9 из 14 детей прождали необходимые 15 минут. Если вспомнить, что среднее время ожидания при проведении эксперимента с зефиром в 60-е годы составляло всего 6 минут, можно убедиться, что доброжелательное окружение и внушающие уверенность обстоятельства удваивают способность детей откладывать удовольствие, а атмосфера недоверия уменьшает ее вдвое. Так что дети способны лучше держать свои импульсы под контролем, если они верят, что ожидание в конечном итоге будет оправдано, а время потрачено не зря. Это так же важно и для родителей: чем чаще мы даем обещания, которые потом не выполняем, тем неохотнее будут наши дети откладывать удовлетворение своих потребностей.
Вернемся к Маре и ее матери. Теперь нам ясно, что маленький ребенок дерется или кусается не потому, что он злой или получает удовольствие, причиняя другим боль, – он пока не умеет контролировать свои импульсивные порывы. Это, конечно, очень непросто для окружающих и прежде всего для родителей, которые должны пресекать конфликты между детьми. Мать Мары вынуждена постоянно находиться рядом с детьми, чтобы защитить маленького Эмиля и дать дочери возможность попытаться обуздать свои желания.
Импульсивная агрессивность Мары не говорит о том, что ребенку нравится насилие, что ее дома бьют или что она в будущем сама станет драчуньей. Спонтанные конфликты, укусы или плевки – нормальные составляющие детства и не должны считаться патологиями или отклонениями. Поэтому мы считаем, что родителям не стоит ругать маленьких детей и тем более наказывать их за импульсивное поведение, так как это бесполезно и ни к чему не ведет. Полноценное созревание префронтальной коры, которая делает возможным контролирование импульсивных порывов, – важный этап развития нейрологической сети. Он должен стать следующей вехой в развитии после обретения ребенком способности представить себя на месте другого. Давайте дадим детям время созреть, прежде чем начнем их воспитывать.
Когда малыш не понимает слов «нет» и «нельзя»
Контролирование импульсивных порывов, о котором мы только что говорили, тесно связано с развитием коммуникативных способностей. Чем лучше ребенок умеет говорить, тем быстрее он учится удерживаться от применения силы, ведя внутренний диалог с самим собой (этот метод также называется вербальной медитацией).
Девочка, у которой младший брат постоянно отнимает игрушки, может прошептать себе: «Спокойно, Мара. Твой брат не хочет сделать что-то плохое. Он еще маленький и не понимает многих вещей…» Однако для этого уровень развития коммуникативных способностей ребенка должен быть достаточно высок, что редко встречается в первой трети этапа самостоятельности.
Между первым и третьим годом жизни дети делают невероятные успехи в овладении речевыми навыками и осваивают язык необычайно быстро, однако по ходу дела часто возникают недоразумения и недопонимания. Это неудивительно, учитывая, что у нас, собственно говоря, не учат детей родному языку активно, специально и намеренно; их мозг просто впитывает его мимоходом.
Общаясь с родителями, ребенок расшифровывает значения слов и с необычайной точностью подмечает, в каком контексте и при каких обстоятельствах они используются. Сабина и Свен (27 и 37 лет) описывают, с какими коммуникативными проблемами им приходится сталкиваться при общении со своим годовалым сыном:
«Я и подумать не мог, что это начнется так рано, но наш Ганс, которому всего лишь 14 месяцев от роду, уже проявляет невероятное упрямство. Мы не хотим, чтобы он подходил к розеткам или к телевизору, так как это опасно. Когда мальчик хватается за розетку, мы громко кричим ему: «Нет!» Чаще всего он прислушивается и смотрит на нас какое-то время. Мы качаем головой и объясняем, что нельзя хвататься за розетку. И что же? Он просто смотрит на нас и продолжает делать по-своему! Как будто он хочет сказать: «Я делаю, что хочу!» Это просто выводит меня из себя. Мы ругаемся с ним, потому что он не реагирует на «нет», и уносим его от греха подальше. Тогда он начинает недовольно плакать, как будто мы поступаем несправедливо, а иногда приходит в ярость и бьется у нас в руках. Я не понимаю, почему он так сердится. Ему же нужно просто слушаться, когда мы говорим «нет». Ничего другого не требуется».
Для ребенка, который только учится говорить, слово «нет» – просто одно из многих слов. Он не улавливает разницы в звукосочетаниях, которые употребляют родители. Вместо «нет», они с таким же успехом могли бы сказать, например: «Цветок!» или «Солнце!». В любом случае, услышав громко сказанное слово, ребенок сначала замрет и посмотрит на кричащего, чей тон предполагает предупреждение, – ведь интонацию мозг воспринимает с самого рождения
[10]. Однако семантическое значение слова «нет» еще непостижимо для ребенка. Он узнает его из общего коммуникативного контекста, по мере того как выясняет значение других слов.
Конфликтная ситуация почти во всех семьях одна и та же: ребенок ползает или бегает по квартире и обнаруживает интересную розетку, красивый провод, заходящий в телевизор, или раскаленную конфорку плиты, которая так красиво рдеет на кухне. Ему хочется потрогать заинтересовавший его предмет, он протягивает руку и слышит громкий крик: «Нет!» Он в удивлении отдергивает руку и озадаченно смотрит на родителей, спрашивая себя, почему они так громко кричат.
Если родители хотят, чтобы ребенок воспринимал слово «нет» как запрет, то после него должно следовать соответствующее понятное действие. Например, отец подходит к нему, оттаскивает его от розетки и объясняет: «Я говорю «нет», и ты перестаешь это делать!» Тогда у ребенка в сознании отложится нужная связь между еще не известным словом «нет», уходом от определенного предмета и радостным подтверждением со стороны отца.
Понемногу из таких повторяющихся ситуаций он делает вывод: слово «нет» подразумевает, что он должен прекратить совершать какое-то действие, и его родители будут рады этому поступку. Таким образом происходит успешная расшифровка значения слова «нет» и прорисовывается четкая линия поведения для ситуаций, в которых оно звучит.
При этом важно убрать ребенка от опасного предмета, так как из-за плохо развитого умения контролировать импульсы он непременно рано или поздно потянется к проводу или розетке. Малыш любопытен и должен удовлетворять свое желание познавать все новое и интересное. Просто произнести слово «нет» и одобрительно кивнуть, когда он прекращает свое рискованное занятие, недостаточно. Ребенка нужно удалить с опасной территории, чтобы он не попробовал снова схватиться за провод, розетку или конфорку плиты.
