Книга Владимир Маяковский. Роковой выстрел. Документы, свидетельства, исследования, страница 11. Автор книги Леонид Кацис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Владимир Маяковский. Роковой выстрел. Документы, свидетельства, исследования»

Cтраница 11

А следующий, 1967 год приносит Лиле Юрьевне новые «литературные» огорчения и заботы. Издательство «Московский рабочий» включает в тематический план 1967 года выпуск сборника «Маяковский в воспоминаниях родных и друзей» под редакцией сестры поэта Л. В. Маяковской и А. И. Колоскова. Незадолго до этого, в 1963 году, в серии «Литературные мемуары» в издательстве «Художественная литература» вышел вполне благополучный для Брик сборник под редакцией Н. В. Реформатской – «В. Маяковский в воспоминаниях современников», где и сама Лиля Юрьевна поместила главу «Чужие стихи» из своих мемуаров о Маяковском. Новый же сборник никак не мог вызвать у нее энтузиазма. К началу 1968 года становится, однако, ясно, что, несмотря на все объективные и субъективные проволочки и затяжки, подготовка сборника завершается и скоро он выйдет из печати (фактически он вышел в свет летом 1968 г.). В состав сборника были включены, в частности, воспоминания художника В. И. Шухаева и его жены о знакомстве и встречах Маяковского с Татьяной Яковлевой в Париже в 1928–1929 годах.

Ей поэт посвятил ряд стихотворений, а весной 1929 года имел намерение жениться на ней.

Но еще более разительными были помещенные в сборнике воспоминания художницы Е. А. Лавинской, вместе со своим мужем Антоном (его подпись стоит под некрологом поэту «Памяти друга») входившей в группу ЛЕФ при жизни Маяковского и сразу же порвавшей отношения с салоном Бриков после гибели поэта. То, о чем среди друзей Бриков было принято тактично умалчивать, здесь порой прорывалось довольно ясно. Эти воспоминания были записаны художницей в апреле – июле 1948 года, в дни очередной годовщины со дня гибели поэта. Записки завершаются такими словами: «Еще несколько слов о Бриках. Лично у меня за все годы знакомства не было ни одной ссоры с ними, не могу припомнить ни одного поступка со стороны Лили Юрьевны или Осипа Максимовича, который был бы направлен против меня или Лавинского. Больше того, знаю, что Лиля Юрьевна всегда ко мне очень неплохо относилась. Когда я начинала писать, я думала, что сумею как-то обойти Бриков, – мне вдруг показалось, что так будет «благороднее». Но я не смогла: получилась бы ложь, обман. И так уж много мест, которые характеризовали быт, я во время переписки вычеркнула» [22].

Как видим, вновь в центре внимания Н.Н. Асеев и Е.А. Лавинская. Только теперь мы уже знаем и о дневниках М.М. Пришвина, где роль ее высветляется еще ярче.

Таким образом, не очень высоко оценивая саму статью Л.Ю. Брик, В.Н. Дядичев, в сущности, описывает ту же картину, которую мы увидели «изнутри» статьи «Предложение исследователям [23]».

И вот в 1970 г. известный поэт Ярослав Смеляков, продолжая линию Воронцова – Колоскова, создал ходивший в самиздате текст – специфический документ, ставший достоянием читателей лишь в 2013 году в журнале «Наш современник».

Там можно было прочесть следующее: «Еще 17 апреля 1930 года, в день похорон Маяковского, в объединенном выпуске «Литературной газеты» и «Комсомольской правды» появилась статья Михаила Кольцова, где было сказано: «Нельзя с настоящего полноценного Маяковского спрашивать за самоубийство. Стрелял кто-то другой, случайный, временно завладевший ослабленной психикой поэта – общественника и революционера. Мы, современники, друзья Маяковского, требуем зарегистрировать это показание».

Год спустя в «Литературной газете» Николай Асеев опубликовал «Отрывки поэмы» с указанием, что в них обрисован один из эпизодов, «относящийся к Маяковскому». В «Отрывках поэмы» есть такие строки:

Ничего, что губы, оледенев,
Обронили октябрьской листвы слова.
Я останусь с тобой наедине:
Расскажи мне, кто в этом виноват?
Ничего, что воском сплылась ладонь,
Ничего, что грозен глаза кожух,
Разбудив молчанье на сотни ладов,
Я ухо к ране плотней приложу.
Я знаю, что к сердцу свинец неся,
Поднимая стотонную сталь ствола,
Ты нажим гашетки нажал не сам,
Что чужая рука твою вела.
Что какой-то вымуштрованный гипнотизер,
Запропавший за сплывшие этажи,
На тебя ненавистный уставил взор
И в безволье крикнул тебе «Не дыши»,
Что за нами повсюду ведет наган,
Неуловимая тень врага,
Что и так, и этак в твоем лице
Напоследок песня взята на прицел.
Ничего, что губы, оледенев,
Обронили листвы октябрьской слова.
Я останусь с тобой наедине,
Расскажи мне: кто тебя наповал?

Из этих текстов Смеляков делает вывод, что и Кольцов, и Асеев были уверены в убийстве Маяковского. Так говорить можно, только если очень хотеть в элементарном художественном приеме очеркиста Кольцова, который имел в виду не более, чем, что тогда Маяковский был в таком состоянии, что не был собой – революционным поэтом; в свою очередь, тогда Асеев имел в виду то же самое: какой враг внушил тебе эту идею? Кто тебя к ней привел? Ведь даже в этих стихах нет ничего, кроме какого-то внешнего внушения.

Но Я. Смеляков в опубликованном в «Нашем современнике» тексте рассказывает о странной встрече с Николаем Асеевым, который сообщил Смелякову 8 февраля 1952 г. (хотя, по всем известным сведениям, Смеляков был арестован в 1951 году), что во всем виноваты Агранов и Ягода. В той же публикации приводится якобы рассказ Асеева о том, что некий офицер в 1942 году предлагал поэту доказательства убийства Маяковского, но Асеев, посоветовавшись с Осипом Бриком, предложил офицеру отправить материалы в следственные органы.

Теперь, в 1952 году, Асеев, якобы, очень жалел об этом. Текст этот настолько безобразен, что даже публикаторы из «Нашего современника» смущенно сообщили читателям, что поэт использовал здесь лексику знаменитой пропагандистской книги Ю.С. Иванова «Осторожно: сионизм!», вышедшей как раз в связи с Шестидневной войной.

Как теперь видно, в своих беседах с В.Д. Дувакиным В.Б. Шкловский совершенно правильно оценивал ситуацию.

Странно во всей этой истории только использование имени мертвого Асеева, как «главного» идеолога «убийства» Маяковского Бриками: в знаменитом скандале вокруг «Маяковского» тома «Литературного наследства» Асеев открыто выступил против статьи Воронцова – Колоскова, которые наиболее активно уже нападали тогда на Л.Ю. Брик. Не говорим уже о незаконченной пьесе сталинского лауреата, автора «Маяковский начинается» о Достоевском и Маяковском. Но все не так просто и со стихами, и с размышлениями Асеева и о Маяковском, и Бриках.

К тому же в т. н. авторских пояснениях к поэме «Маяковский начинается» Асеев дал очень важный автокомментарий ко всем этим проблемам. Комментарий касался как раз глав «Осиное гнездо» и «Разговор с неизвестным другом». Эти тексты появились в статье о творческой истории поэмы Асеева в «Литературном наследстве» [24].

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация