Еще поразительнее азартность М., которая достигала анекдотических размеров. М. был страстным игроком. Уже в детстве он играл преимущественно в игры, связанные с риском и азартностью, очень любил картежную игру, проявляя при этом большую настойчивость, чтобы заставить взрослых играть с собой. С годами это влечение приняло еще более резкие формы. М. мог играть в какой угодно обстановке и во что угодно, вплоть до того, что играл в чет и нечет на номера проходящих трамваев. Когда М. был кому-либо должен, то предлагал кредитору отыграть у него долг (Каменский). Во время своего пребывания в Берлине, настолько увлекся карточной игрой, что не вышел даже взглянуть на город.
Перераздражимость эмоционально-аффективной сферы. Неустойчивость настроений
Наряду с внутренней интенсивностью и глубиной переживаний для эмоционально-аффективной сферы М. характерна повышенная раздражимость ее. М. был очень чувствителен ко всему, что воздействовало на него извне. По характерному выражению О.М. Брика, нервная система М. была как бы обнаженной перед падавшими на нее извне раздражениями. М. очень чувствителен к малейшей обиде, фальши, лицемерию. Незначительный, ничтожный повод мог повлиять на него и вызвать резкие изменения настроения. Его настроение вообще было очень неустойчивое и колеблющееся, что зависит как от повышения раздражимости, так и от неуравновешенности эмоционально-аффективной сферы. Повышенной чувствительностью М. объясняется в значительной мере также и его доходившая до болезненных размеров мнительность.
Обрывистость, разорванность психических процессов
М. не свойственны мягкость, плавность, закругленность. Все в нем порывисто, резко, несвязанно, с резкими переходами. Энергия его психических процессов течет не гладко, то прерывисто и толчкообразно, то как бы накапливаясь перед поставленной на его пути преградой и достигая большой степени напряжения, то с силой прорываясь вдруг через эту преграду (блокада). Процессы возбуждения и торможения, разыгрывающиеся в течение его психической деятельности, не скоординированы и взаимно не уравновешены. В нем чувствуется общая напряженность, как если бы раздражения, притекающие к нему извне и возникающие в нем самом, накапливались в глубине его существа, являясь источником постоянного беспокойства, в поисках выхода наружу. Эти особенности психической деятельности М. налагают характерный отпечаток на все ее проявления, начиная от моторики и кончая творчеством.
М. очень подвижен, всегда в движении, беспокоен, когда сидит на стуле, ерзает, часто вскакивает, очень любит ходить, мало спит. Его движения, жесты быстры, порывисты, угловаты, резки. Такой же характер порывистости и резкости имеют и его действия. Он склонен к стремительным, импульсивным, под влиянием момента, реакциям. Это находит свое выражение в том, что окружающие называют «вспыльчивостью», «нервностью» М.
Проявления его эмоционально-аффективной сферы, при их внутренней интенсивности и мобильности к раздражениям извне, отличаются такой же резкостью, заостренностью, разорванностью, обнаженностью, отсутствием постепенности и градаций в переходах. Именно этим объясняется то, что М. в своей личной жизни не мог входить или с большим трудом входил во внутренний, интимный контакт с людьми. М. таит внутри себя большой запас нежности, заботливости, он бывал порой очень сентиментальным, чувствовал большую потребность входить в интимный «душевный» контакт с людьми. Что такая потребность излить перед кем-нибудь свои чувства была ему свойственна, вытекает хотя бы из его любви к животным, которая проявлялась в нем уже в детском возрасте. Однако излишней резкостью и несдержанностью проявлений своих чувств, доходившими до грубости, он часто отталкивал от себя тех, к кому испытывал влечение. В особенности это сказывалось на его отношениях с женщинами. Не случайно поэтому М. жалуется, что он никогда не мог найти женщину по себе, хотя знал очень много женщин. Даже с Л.Ю. Брик, с которой у него были наиболее интимные отношения, они сохраняли свой интимный характер непродолжительное время, и впоследствии М. говорил: «Л. – это не женщина, это философ».
Отсутствие способности входить во внутренний, гармонический контакт с людьми, особенно в тех случаях, когда М. находился во власти своих необузданных влечений, являлось для него источником постоянных мучительных конфликтов и трагических переживаний, на почве которых М. и ранее делал покушения на самоубийство. Это же обстоятельство сыграло, по-видимому, большую роль в его самоубийстве (в связи с Вероникой Полонской)
[127]. Проявления интеллектуальной деятельности М. носят на себе тот же характерный отпечаток отрывистости и резкости переходов, как и проявления его эмоционально-аффективной сферы. Его речь, представляющая известный контраст по сравнению с остальными движениями своей замедленностью, подобно последним, не имеет плавности, обрывиста, часто течет как бы толчкообразно, лаконична. В личной беседе М. часто не в состоянии был связно и последовательно передать свои впечатления, например, какой-нибудь случай, происшествие, свидетелем которых он был (Каменский). Когда приезжал из-за границы, трудно было получить у него связный рассказ о его впечатлениях. Его письма в еще большей степени, чем его речь, обнаруживают эти особенности, лаконичны до предела. Вот образчик одного из его писем, сообщенный семьей: «Ужасно здоров. Страшно похорошел. Приеду, всех перецелую» (!). Чрезвычайно характерен в этом отношении стиль автобиографии М. «Я сам», поражающий своей лаконичностью и отрывочностью. Специальный анализ поэтического творчества М. мог бы привести много интересных примеров того, как эта особенность, насквозь пронизывающая всю личность М., от самых глубинных ее основ до наиболее сложных и производных ее наслоений, отражается на поэтическом творчестве М.
(В частности, примечательной в этом отношении является ступенчатая форма стиха, к которой он так охотно прибегал.)
[128]
Произведенный выше разбор, касающийся наиболее глубинных сторон личности М, ее «ядра», позволяет до известной степени уяснить некоторые типичные для М. черты характера. Некоторые из этих черт, как, например, азартность, неспособность входить во внутренний контакт с людьми, уже были рассмотрены нами попутно. Здесь можно было бы рассмотреть еще следующие:
Гиперболизм М.
Одной из характернейших черт М. является гипертрофированность, преувеличенность, разрастание до гигантских размеров любого проявления его деятельности, как будто все в нем преломлялось сквозь сильное увеличительное стекло. М. не знал ни в чем чувства меры. Любой мелкий факт в его повседневной жизни мог принять невероятные, преувеличенные, доходящие до карикатурности, размеры. Например, получение гонорара превращалось у М. в целое событие, с шумом, гамом, часто со скандалами. Когда М. дарил цветы, он посылал не букет, а целую охапку букетов, когда он дарил конфеты, он посылал сразу десять коробок конфет вместо одной. Можно было бы привести большое количество аналогичных примеров, в частности также и его азартность. Легко себе представить, что этот гиперболизм, так ярко сказывающийся во всем поведении М., большей частью берет свое начало в бурных, не уравновешиваемых высшими задерживающими системами порывах эмоционально-аффективной сферы и является отражением последних.
