В кабинете он обнаружил за столом полноватого мужчину в щегольском костюме с гладким, несколько женоподобным лицом. В пальцах он вращал камею. За ним замер оборванец.
— Не желаете чайку? — любезно поинтересовался незнакомец, и комната тут же наполнилась запахом грибов. По крайней мере Ардов уловил именно этот дух.
— Желаю узнать, зачем вы велели украсть у меня эту вещь! — строго ответил Илья Алексеевич, указав взглядом на украшение.
— Украсть? — полноватый господин, казалось, удивился самым искренним образом. — Господь с вами! Мой добрый приятель Гервасий нашел ее и передал мне. А я с радостью готов вернуть вещь законному владельцу.
С этими словами незнакомец положил камею на стол. Оборванец, получив от него монету, удалился.
— Разрешите представиться — репортер Чептокральский, — произнес господин, но вместо того чтобы встать, принялся обгладывать ножку куропатки.
Прозвучавшая фамилия оглушила Ардова. Ему потребовалось усилие, чтобы не подать виду. Чептокральский меж тем продолжил как ни в чем не бывало:
— Ваш предшественник во втором участке частенько сюда захаживал, мы прекрасно проводили время за чашкой чая. И должен вам сказать, никто не оставался внакладе. Я сообщал читателям новости криминальных происшествий, а господин Горбоносов получал прибавку к скромному жалованью агента сыскного отделения. В наши дни прожить на тысячу рублей в год — согласитесь, задача из области fantastique
[12].
Услышав еще одну знакомую фамилию, Ардов опять ощутил приступ волнения.
— Горбоносов? Вы были знакомы?
Горбоносов был следователем, который четыре года назад взялся вести дело об убийстве отца и мачехи Ардова. Городовой, примчавшийся на крик прачки, набросился на Ардова, сидевшего на ковре перед трупом отца с отрешенным видом, и сильно его помял, приняв за убийцу. Прибывший вскоре Горбоносов почти сразу снял с Ильи подозрения. Для этого ему понадобилось всего лишь внезапно бросить юноше свой портсигар и убедиться, что предмет был пойман правой рукой. Все удары по жертвам были сделаны левшой, причем нанесены искусно и с небывалой силой. Сделать это нерабочей рукой, да еще молодому человеку весьма субтильного телосложения было решительно не под силу. Тот же Горбоносов, определив у Ардова сильнейший нервический шок, велел городовому сопроводить молодого человека в клинику Цандора, где на следующий день его и нашла княгиня Баратова, взявшая на себя все хлопоты по отправке Ильи в швейцарскую лечебницу к доктору Лунцу. О ходе расследования Ардов не имел никаких сведений. Когда он пошел на поправку и доктор разрешил переписку, все, что удалось узнать из писем Саши Баратова, — это то, что преступник так и не был установлен. Баратов же сообщил другу и о внезапной смерти Горбоносова, никак не ожидая, что Илья тут же явится в Санкт-Петербург с твердым намерением поступить на службу во второй участок Спасской части.
— Прекрасный был человек. Такая жалость. Попал под карету, размозжило голову. Был очень толковым.
Чептокральский наполнил бокал красным вином и сделал несколько жадных глотков.
— Но я уверен, что на его месте вы достигнете еще больших высот.
Репортер вытер салфеткой руки, извлек из бумажника ассигнацию и со значением положил ее на стол перед Ардовым.
— Убийство Мармонтова-Пекарского наделало шуму в биржевых кругах. Сведения о ходе расследования ожидаются с большим нетерпением. Как думаете, почему убийца выбрал столь странное орудие убийства?
Ардов подошел к столу и взял в руки камею.
— Да вы садитесь, Илья Алексеевич! — дружелюбно и как-то по-свойски обратился репортер. Он налил вина в чистый бокал и придвинул гостю.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Дорогой мой, ну что за наивность? Я двадцать лет репортер. Хотите, я назову вам имя победительницы соревнования на пишущих машинках на выставке печатного дела, которое состоится только завтра? Она еще сама об этом не знает.
Ардов не хотел.
— К сожалению, везде, где замешаны деньги, игра проходит нечисто, — продолжил знаток криминальных тайн столицы. — А на конкурсе за первое место объявлен приз в пятьдесят рублей.
Посидев без движения, Ардов бесцеремонно поднял край скатерти и заглянул под стол.
— У вас травма? — поднял он удивленный взгляд.
Чептокральский уставился на собственную ногу, как будто увидел ее впервые: к перебинтованной ступне была привязана подошва от ботинка.
— А? Да, — очнулся он. — Позавчера бочонок на ногу сбросили. Придется недельку похромать. Ничего страшного, лорд Байрон всю жизнь хромал.
Ардов окончательно успокоился и одним махом осушил предложенный бокал. Чептокральский без церемоний подцепил с блюда пару куропачьих тушек, бросил их на пустую тарелку и придвинул гостю.
— Отведайте. Здесь готовят куропатку с нагретым коньяком и апельсином. Un goût incroyable
[13]. Осторожно, не проглотите язык!
Ардов вдруг почувствовал, что от этого человека не исходит и грамма опасности. Куропатка источала соблазнительный аромат, и он впился в мякоть птицы не раздумывая.
— Скажите, Чептокральский, кто сообщил вам сведения о фиктивных капиталах «Акционерного общества Мысинских угольных копей»?
— Не поверите, узнал совершенно случайно. Был в Мысино по личным делам и обнаружил засыпанные землей шахты. Оказывается, никакой добычи угля там нет. Инженер Лозовский, проводивший изыскательские работы, рассказал мне, что уголь был найден, но его оказалось слишком мало для начала промышленной разработки. Тем не менее Общество со звучным названием было образовано и акции на бирже активно торговались.
— Какое отношение ко всему этому имел Мармонтов-Пекарский?
— Вероятнее всего, находился в сообщниках. Поговаривали, что у него были связи в Министерстве финансов и он пробивал разрешение принимать мысинские акции в залог за акцизные марки винокуренных заводов по курсу семьдесят пять рублей за сто.
— То есть получать семьдесят пять реальных рублей за сто дутых? — уточнил арифметику Ардов.
— Совершенно верно. Если бы афера удалась, злоумышленники выудили бы из воздуха миллион рублей.
— Но ваша публикация расстроила этот план?
— Именно! Казна могла лишиться полтора миллиона! Но первейшая задача любого журналиста — стоять на страже интересов государства!
Ардов скептически посмотрел на Чептокральского.
— Ну хорошо, — легко согласился репортер с невысказанным сомнением. — Не только интересы родного Отечества были приняты мной в расчет. В какой-то момент Мармонтов вышел на меня и предложил свернуть расследование, предложив хорошие отступные.
