— Да, я отправила, — вдруг сквозь слезы воскликнула Агнесса Витольдовна. — Выкрала и отправила! Он меня бил! Изменял мне и бил! Думаете, это мне предназначалось?
Вдова вытряхнула из коробки шляпку.
— Как бы не так!
— Агнесса, успокойся! — попыталась урезонить подругу спутница, но было уже поздно.
— Играл он на бирже нечисто, это я и сама знала. А когда стал ругать какого-то репортера, я и смекнула — вот уж прищемят тебе скоро хвост. Он его, было дело, и поджал, хвост-то! Ходил тихонький такой, все ластился. И вдруг является эдаким гоголем, с этим вот конвертом в руках — выкупил, говорит, все у этого Чептокральского! Моя взяла!.. И опять пошло все по новой… Ну и я стащила у него этот конверт. Думала, если уж за решетку не упеку, то хоть опозорю на веки вечные негодяя…
Мармонтова-Пекарская разрыдалась. Богданова извлекла из расшитого грифонами бархатного ридикюля платочек и протянула подруге. Илья Алексеевич не преминул бросить взгляд на содержимое дамской сумочки.
— В чем же тут вина, скажите на милость? — вступилась Богданова за вдову. — Разве в том, что жена хотела отвадить мужа от нечестного дела?
— Вы правы, Александра Львовна, — согласился Ардов. — Благодаря Агнессе Витольдовне был предотвращен ущерб государству на полтора миллиона рублей.
Мармонтова-Пекарская прекратила содрогаться на плече подруги и обернула на сыскного агента заплаканные глаза — вот уж никто не ожидал такой развязки.
— Я просто хотел разобраться, — кротко произнес молодой человек. — Примите мою благодарность.
Ардов вернул шляпу в коробку, сложил вещи в пакет и протянул вдове.
Переглянувшись, женщины тихо, чтоб не спугнуть удачу, засеменили к выходу.
— А с кем Виктор Иудович затеял эту аферу, вы случайно не знаете?
Агнесса Витольдовна обернулась.
— Не знаю, — сказала она. — Ей-богу, не знаю.
— Что ж, всего доброго.
— До свидания.
Женщины покинули участок.
Ардов опустился на стул. Похоже, история с биржевой аферой — ложный след в этих убийствах… Кто за ней стоит — более-менее понятно, а вот кому и зачем понадобилось расправляться с членами бессоновского кружка гармонизации семейных отношений — станет понятно только завтра…
Ардов потер виски и бросил взгляд в черное окно. Из него через подоконник, хватаясь за горло, ввалился внутрь участка Мармонтов-Пекарский со шляпной коробкой. К нему, колыхаясь наподобие киселя, подплыла супруга, выхватила из руки ключик с брелоком в виде кабанчика, показала Ардову и пропела тонким голосом: «Точить ножи-ножницы!» Потом выпучила глаза и добавила басом: «Бритвы править!» И заплакала. «Душа в душу! — вдруг воскликнул нотариус Богданов, вылезая из шляпной коробки. — Просто не поверите! Душа в душу! Виктор Иудович, безусловно, бывал иногда резок. Может быть, иной раз, так сказать, перегибал палку…» На этих словах Мармонтов-Пекарский встал, извлек откуда-то палку и, лихо подкрутив ус, согнул ее с видимым усилием, как гнул кочергу в цирке Чинизелли Огюст Робинекак. «Не изволите проверить качество продукта, ваше благородие? — заискивающим голосом прожурчал знаменитый марсельский борец. — Извольте видеть — черкасские бычки, только что забитые». Вдруг на подоконнике появилась горничная Данишевских, произнесла голосом княгини: «Не оступилась — спрыгнула!» — и лопнула, оставив после себя разлетающийся пук перьев. Из них вышла Алина в белом платье, она была прекрасна и холодна. «Наверное, плохо так говорить, но я ничего не могу с собой поделать…» — спокойно произнесла девушка, и от этого Ардову сделалось не по себе. «Согласитесь, хороша идея!» — улыбнулась она, и Илья Алексеевич понял, что это вовсе не Алина, а какой-то господин с пустыми водянистыми зрачками, изо рта которого волной выкатилась стая жужжащих комаров. «А ведь я его знаю…» — подумал Ардов.
Глава 33
Петербургское утро
В мелочной лавке Хныкина купец второй гильдии Полуянов надписал штемпельный куверт с круглой красной печатью, бросил на блюдце положенную плату в пять копеек серебром и опустил корреспонденцию в щелку синего чугунного ящика. Разузнав у приказчика, что письмоносец явится на выемку не позже полудня, после чего письмо будет доставлено на городскую почту для франкирования, сортировки и отправки по адресу назначения, Полуянов, весьма довольный собой, вышел из лавки, прищурился на утреннее солнышко, прихлопнул себя ладошками по бокам тугого пуза и уже хотел было отправиться в гостиницу, когда услышал гнусавый голосок:
— Простите, вы не могли бы мне помочь…
Купец бросил в сторону голоса строгий взгляд, ожидая увидеть грязного попрошайку, но вместо этого обнаружил у окна лавки весьма презентабельного невысокого джентльмена в котелке, привалившегося на одну ногу:
— Оставил дома пенсне, а здесь мелко, — извиняющимся тоном произнес хромой, показывая раскрытую газету.
— Что вам? — все еще строго спросил Полуянов.
— Не могу разглядеть цифры, — подслеповато щурясь, проговорил проситель. — Сегодня опубликовали выигрышные номера… У меня билет, хочу сличить — угадал ли хоть одну цифру.
Хромой помахал лотерейным билетом, который держал в руке.
— Извольте, — согласился купец, взял газету, назвал цифру в указанном разделе и уже хотел было вернуть, как вдруг услышал:
— Не может быть!
Хромой поднял глаза, полные кроткого восторга.
— Вот это да! — растерянно сказал он. — Первый же номер — и верный! У вас легкая рука. Раз в жизни угадал хоть цифру.
Подождав, пока кривоносый господин переживет бесполезную радость, Полуянов огласил следующую цифру и опять протянул газету.
— Да что вы! — захохотал хромой. — Не шутите? Такого со мной еще не бывало. У меня ведь тоже двенадцать! Это уже, считай, победа!
Полуянов бросил взгляд в лотерейный билет и сам убедился в совпадении.
— Сорок один, — провозгласил он, отыскав глазами очередную цифирь на странице.
— Невероятно… — задохнувшись, прошептал хромой. — Сколько, вы сказали? Сорок один? Не могу поверить — у меня тоже. Погодите, не читайте дальше. Дайте дух перевести.
Хромой вынул платок и принялся промакивать вспотевший лоб. Рядом уже образовалась кучка любопытствующих из числа посетителей лавки. Польщенный тем, что оказался в центре такого небывалого приключения, купец и сам чувствовал гордость за удачу чужого человека. Будет что рассказать о столичных чудесах по возвращении в родную Вятку.
— Ну, давайте! — наконец произнес владелец счастливого билета.
Полуянов назвал следующую цифру, хромой вскрикнул и схватился за сердце.
— Не верю своим глазам! — прохрипел он и протянул билет на проверку собравшимся. Несколько энтузиастов подтвердили соответствие.
— Господи, неужели это возможно! — запричитал хромой, сложив ладони и устремив взгляд в серое петербургское небо. — Неужели ты смилостивился надо мной? Послал мне святого человека… — Он вдруг обернулся к купцу: — Как вас зовут?
