Пристав удовлетворенно захлопнул книжку и, подойдя к двери, крикнул фон Штайндлеру, чтобы тот принес последнее дело. Настроение у Троекрутова явно улучшилось.
— Без испытания никак не могу, — похлопывая себя по пузу, принялся он ходить вокруг Ардова. — Инструкция, сами понимаете. Это не моя воля, это, можно сказать, требование закона… Коему все мы должны быть всецело подвластны…
В руки Троекрутова опустилась папка, принесенная фон Штайндлером.
Едва взглянув на название дела, пристав протянул ее Илье Алексеевичу.
— Прошу!
— Что это?
Троекрутов обернулся к помощнику.
— Кража в шляпном салоне мадам Дефонтель, — доложил фон Штайндлер.
Ардов тут же углубился в изучение документов, которых было пока что два: заявление потерпевшей и страница с протоколом опроса.
— Сроку у вас — три дня! — произнес пристав. — Если не справитесь — не обессудьте: на это место придет другой, более расторопный чиновник.
Ардов оторвался от папки:
— Три дня? Отчего ж не один?
— За один, боюсь, не поспеете, — гоготнул пристав.
Кажется, молодой человек даже не заметил издевательской интонации. Он лишь кивнул на стену за спиной Троекрутова, где висела огромная выцветшая карта Санкт-Петербурга.
— У вас карта семьдесят первого года.
Чины полиции с удивлением обернулись на карту.
— Нет Литейного моста, телефонной станции, железных дорог, — продолжил Ардов. — В новом издании Ильина уже указаны.
С этими словами Илья Алексеевич покинул кабинет.
— Малахольный он какой-то… — едва ли не с сожалением произнес Троекрутов.
— Да-с… — согласился старший помощник. — По всему видать, не все с ним ладно.
Помолчав, пристав воскликнул:
— Да не могу я его так вот сразу — взашей! Его обер-полицмейстер прислал!
— Очень, очень мудрое решение, Евсей Макарыч, — успокоительным тоном произнес фон Штайндлер. — Дело за три дня! Провалит с треском. Даже господин обер-полицмейстер не подкопается! Законы у нас никто еще не отменял.
Троекрутов, неуверенно вздохнув, подошел к двери и позвал Спасского.
— Слушаю, ваше высокоблагородие! — вытянулся перед начальником розовощекий письмоводитель.
— Спасский, почему у нас карта семьдесят первого года?
Юноша с недоумением уставился на карту.
— Ни мостов, ни железных дорог! — продолжил начальник участка. — Ей лет больше, чем тебе от роду!
— Прикажете заменить? — осторожно предположил письмоводитель.
Глава 2
Шляпный салон
— Пусто!
Мадам Дефонтель открыла крышку инкрустированной перламутром шкатулки и всхлипнула.
— Да, действительно, — отозвался Ардов.
Он огляделся. Салон был уставлен десятками разноцветных шляп на болванках, украшенных чучелами птиц, бабочек, лягушек и самыми разнообразными цветами удивительно натурального вида.
— Может, сами куда-то переложили? — осторожно предположил он.
— Шутите?
— Простите. Когда вы обнаружили пропажу?
Вообще-то время было указано в протоколе опроса, который лежал в папке «Дѣло», но Ардов никак не мог придумать, с чего начать разговор.
— Сегодня и обнаружила! Хотела показать господину Чептокральскому и…
Мадам Дефонтель уже давно была готова расплакаться и сейчас почувствовала, что момент настал. Впрочем, слезы никак не впечатлили начинающего сыщика.
— Где обычно хранилась шкатулка?
— Да вот здесь и хранилась, — продолжая всхлипывать, женщина указала на столик перед зеркалом. — Всем было известно. Кто бы мог подумать! Ведь приличные же люди…
— Как вы думаете, почему похититель не забрал шкатулку вместе с булавками?
Вопрос застал шляпницу врасплох. Она прекратила рыдать и, кажется, впервые обратила взгляд на присланного из участка сыскного агента.
— Слушайте, а вы вообще уже находили что-нибудь? Ну, я имею в виду, вы давно служите в полиции?
— Нет, сегодня — первый день.
Женщина едва не задохнулась.
— А вы уверены, что…
— Конечно, уверен!
Ардов изо всех сил пытался сохранить невозмутимость, хотя от голоса мадам Дефонтель во рту образовался привкус тины. Звуки из ее рта выбивались какими-то булькающими пузырями, словно в желудке у шляпницы кипел маленький сероводородный источник наподобие горячих озер в швейцарском Вальсе, куда доктор Лунц регулярно отправлял Ардова из Цюриха на успокоительные ванны. Заведя руки за спину, Ардов украдкой достал из кожаной наручи под манжетой малюсенькую колбочку с крохотными белыми пилюльками.
— Соглашусь, дело запутанное, но смею заверить — преступник не уйдет от возмездия.
Мадам Дефонтель продолжала рассматривать странного молодого человека, пытаясь понять, как правильнее поступить: закатить истерику сразу или подождать. Все основания для скандала имелись. Еще утром, явившись в третий участок Спасской части делать заявление, она натолкнулась на отвратительного долговязого типа с зализанными волосами, который долго отказывался принимать жалобу, делая вид, что не понимает, о каких булавках идет речь, а потом вдруг достал папку и принялся зачитывать показания некоего мещанина Саратовского уезда Трепыхалова, которому неизвестное лицо нанесло увечье посредством оцарапывания глаза во время следования в конке. Зализанный тип представил дело таким образом, будто бы это она, мадам Дефонтель, ткнула в глаз Трепыхалова. И якобы даже описание виновницы происшествия, данное пострадавшим, полностью совпадало с внешностью мадам Дефонтель, о чем было указано в протоколе. Конечно, никаких мещан Саратовского уезда хозяйка шляпного салона и в глаза не видела, на конке в тот день не разъезжала и булавками никого не увечила, но наглый полицейский не унимался и даже успел послать за городовыми, чтобы произвести арест. Урезонить его удалось лишь упоминанием имени тайного советника Немировского, вернее, его почтенной супруги Полины Елизаровны, которая являлась давней и преданной клиенткой мадам Дефонтель. Услышав имя господина тайного советника, зализанный тут же пообещал приложить все силы к розыску пропавших ценностей. И вот — прислали…
Ардов осматривал столик перед зеркалом через стекло складной лупы в серебряной оправе.
— Возмездие меня не беспокоит, — сухо произнесла хозяйка шляпного салона, наблюдая за возней юного чиновника полиции. — Я бы хотела получить обратно свои булавки. Между прочим, мне поднесли их в качестве приза на Неделе парижской моды! Я представляла там новую коллекцию шляп «Морской бриз».
Мадам Дефонтель указала на головные уборы в витрине, украшенные чучелами рыб и морских гадов.
