— Мне не мерещится? — растерянно пробормотал Олег, с усилием отрывая глаза от женщины.
Стас Запорожец ушел недалеко, валялся в трех метрах с простреленным черепом. С Дыховичным девушке пришлось повозиться. Она извела на него два патрона.
— Вы уж поймите меня правильно, фройляйн, — продолжил майор. — Сегодня ночью в моей голове происходят весьма странные вещи.
— Тебе не мерещится, — резко заявила Матильда Фогель. — Собирай свои пожитки и давай отчаливать в лес. Я знаю вполне подходящую тропу, выведу тебя отсюда, так и быть. Фу, пан Мазовецкий, или кто ты там такой есть. — Она брезгливо поморщилась. — От тебя так мерзко пахнет.
— Это страхом, — уверил ее Олег. — И еще немного коньяком из личных запасов барона фон Гертенберга. Надеюсь, он меня простит.
Глава 12
Он старался не думать о странностях военного бытия, бежал за ней, машинально подмечая, что они движутся в северо-западном направлении. Оборвались скалы, впереди простирался спокойный и таинственный лес, в котором природа намешала все, что можно, от буков и дубов до осин и елей. Олег старался не отставать, но ноги подводили его, путались, он запинался, хватался за деревья. Женщина терпеливо ждала, потом они опять бежали вместе. Шуршала прошлогодняя листва под ногами.
Несколько раз Матильда останавливалась сама, прикладывала палец к губам, слушала. Пару раз до них доносились выстрелы и крики.
Они перешли на шаг, спустились в покатую ложбину, выбираясь из которой Олег долго буксовал, падал на колени, но упорно отказывался от протянутой руки. Девушка молчала, понимала, что ему досталось.
Наконец-то устала и она. Беглецы упали под огромным развесистым дубом. Потанин валялся на траве, обнимал свой ранец, подавлял приступы кашля. Она сидела, привалившись к стволу, наблюдала за его страданиями.
— Покурить надо, — прохрипел он и зашарил по карманам.
Матильда усмехнулась. Да, курить в таком состоянии, разумеется, очень полезно.
Майор достал пачку сигарет, зажигалку, затянулся и опять стал кашлять, надрывая глотку.
— Вот смотрю на тебя и просто завидую, — сказала Матильда, усмехнулась и тоже потянулась к пачке. — Ладно, давай и я здоровье поправлю.
Они усердно окуривали лес, успокаивались. Назревали откровения, но пока он и слушать ни о чем не желал, голова была пустая, хотелось просто расслабиться.
Звуки погони стихли. Явление вполне логичное. Эсэсовцы не будут преследовать их до полного абсурда, барону это не надо. Да, он злой на русского лазутчика, но с этим справится. Жена жива, скарб при нем, сам цел, самолет готов к отправке. Что еще надо? У русского все равно ничего не вышло, так пусть он теперь сидит в лесу.
— Слушай, Матильда, я очень тебе благодарен, — пробормотал Олег. — Ты как с неба свалилась, перебила плохих парней, хотя ума не приложу, зачем тебе это надо. Ты немецкая антифашистка?
Это прозвучало глупо. Она засмеялась, Олег смутился, откинул голову, постарался расслабиться, забрать из космоса все полезное, что там имелось для него.
Матильда посмотрела на часы, поморщилась и заявила:
— Другие вопросы у тебя есть?
— Есть, но давай позднее, — пробормотал Олег.
— Позднее не получится, — отрезала Матильда, — Я не могу тут сидеть всю ночь и смотреть, как ты растекаешься по траве, изображаешь из себя бледную немочь. Хорошо, если у тебя нет вопросов, то они есть у меня. Первый: ты кто?
Он приподнялся, задумчиво уставился на молодую женщину, сидящую под деревом. Она неплохо смотрелась, но была какой-то неотчетливой, нездешней.
— Ну и чего мы фокус размыли? — Матильда рассердилась. — Не уподобляйся дереву, под которым я сижу. Можешь говорить, я своя.
— Ты уверена?
— Святые угодники!.. — Она молитвенно посмотрела на небо. — Я понимаю, тебе трудно осознать это, но уж постарайся, сойди с накатанной дорожки, признай, что мир сложнее, чем ты думал. Он не всегда укладывается в традиционные рамки.
— Если ты своя, то почему мы говорим по-немецки?
— Да, ты прав. Привычка свыше нам дана. Я уже отвыкла от русской речи. Иногда она кажется мне даже диковатой.
— Вот так-то лучше. — Потанин тоже перешел на язык родных осин.
Русская речь в исполнении девушки звучала плавно, но иногда она спотыкалась, словно забывала, как звучат те или иные слова. Этому, наверное, имелось свое объяснение.
— Итак, жду не дождусь. — Она опять украдкой посмотрела на часы.
«На последний рейс опаздывает», — догадался Олег.
Он не мог понять, почему его потянуло на откровенность. Вроде не пил сегодня сыворотки правды. Начал говорить и увлекся, кран сорвало! Майор контрразведки СМЕРШ рассказал девушке про странное задание, полученное от отцов-командиров, про барона фон Гертенберга, засевшего в замке Левенштайн, которому ни в коем случае нельзя позволить бежать на Запад. Он упомянул про немецкий десант, свалившийся на Швайцбург, гибель начальства, бегство из тюрьмы, появление в замке. Штурмфюрер Шиллер, предатель Чепурнов. Как балансировал на краю, вел собственную игру и к чему это в итоге привело.
— Я так и думала, — сказала Матильда. — Ты вломился в чужую операцию как слон в посудную лавку, постарался уничтожить то, что другие создавали не один год. Признаться честно, я задушила бы тебя собственными руками, Олег Петрович! — В ее глазах опять обрисовались знакомые льдинки. — Но, надеюсь, ситуацию еще можно исправить. Задание твое не странное, оно логичное и правильное, но допускаю, что очень далекое от твоих понятий о мироустройстве. Не будем обманывать себя, говорить, что мы делаем одно дело. Каждый трудится на свое начальство. Твое тоже что-то прознало, решило, что допустить такое нельзя, и отправило в посудную лавку того слона, который оказался под рукой. Извини, но это ты. Работали сумбурно, некомпетентно. Авось получится. А не выйдет — тоже нормально, подложим свинью своим товарищам из смежного ведомства, пусть подотрутся.
— Позволь догадаться…
— Заткнись. Мы выполняем одно задание, но по-разному. Ты действуешь безграмотно, невежественно, стараешься поднять все на уши, разрушить. Уму непостижимо, почему я шла у тебя на поводу, спасала твою ничтожную жизнь, отмазывала тебя перед бароном.
— Ну, да, я помню. Он терзался сомнениями, не был уверен в том, стоит ли меня расстреливать. Моя легенда его не устраивала. Он спросил твое мнение. Ты ответила, что я лошадка темная, но точно не агент, засланный противником.
— Не обольщайся, я сразу тебя раскусила. Твоя история шита белыми нитками. Ты вел себя вроде бы естественно, правильно, но я чувствовала фальшь. Ты умеешь располагать к себе людей, но я, знаешь ли, не из их числа. Подчиненные барона — не титаны ума, их провести несложно. Сам он тоже не психолог, несмотря на прочие его достоинства.
