Девушка как-то съежилась.
— Что у него есть настолько важное, что даже информация, связанная с разведкой, отступает на задний план? — развивал тему Олег. — Дело строго секретное, верно? В курсе только несколько человек, да и от тех Лаврентий Павлович может легко избавиться.
— Послушай, не нагнетай, — сказала она дрогнувшим голосом. — Ты начинаешь нести какую-то ахинею.
— Судя по твоей реакции, это не чушь. Чем таким важным владеет барон и что он хочет увезти на Запад, не посвящая при этом союзников в секрет? Подлинное Копье Судьбы? Животворящий Крест? Крайнюю плоть Иисуса Христа, обладающую чудодейственными свойствами? Волшебную лампу Аладдина? Святой Грааль? — Олег наблюдал за ее реакцией и, кажется, не ошибся.
— Какие мы, черт возьми, образованные, — пробормотала Катя. — Кто бы мог подумать? А по лицу не скажешь.
— Так и мы не в сосисочной работаем, — с важностью сказал Олег.
— Ладно, хватит! Твои теоретические потуги жалки и смешны. Я должна выполнять свое задание. — Она опять взглянула на часы. — Надеюсь вернуться в замок незамеченной. А если не удастся, то что-нибудь придумаю. Отправление назначено на семь утра. Я вывела тебя в лес, дальше действуй сам. Можешь наших подождать. Они скоро придут. Партизань тут, если хочешь, можешь грибы собирать, избушку себе срубить.
— Счастливого путешествия, — сказал Олег.
— Да, спасибо, ты очень любезен… — Она замешкалась, словно хотела еще что-то добавить, но не стала, неуверенным шагом двинулась прочь.
— Да, забыл тебе сказать, — бросил ей вдогонку Потанин. — Я сломал самолет, на котором ты собралась отправиться в путешествие.
— Ты сделал… что? — Она остановилась, втянула голову в плечи, стала медленно поворачиваться.
— Да-да, тот самый «Юнкерс», который стоит на аэродромном поле, — охотно пояснил майор. — Я его сломал, вывел из строя какой-то важный прибор. В худшем случае самолет не взлетит, в лучшем — упадет. Можешь не сомневаться, я в этом разбираюсь. Если хочешь рискнуть, то я не против. Дело, конечно, хозяйское.
— Ты с ума сошел? — Катя сглотнула, глаза ее наполнились ужасом. — Зачем ты это сделал? Как вообще смог? Кто тебя пустил на аэродром?
Он объяснил, каким образом ему удалось поковыряться в летательном аппарате. Она опустилась на землю, потрясенно уставилась в пространство.
То, что происходило дальше, напоминало сокрушительную бурю в стакане воды. У Олега сложилось такое ощущение, что они были женаты и супруга решила закатить семейную сцену.
Она кричала так, что с деревьев в панике вспархивали птицы:
— Какое ты имел право?! Это же самоуправство, вредительство, военное преступление! За такое расстреливают без суда и следствия! Ты вмешался в чужую операцию, угробил и разрушил все, что много лет возводили другие!
Девушку трясло от ярости, она не стеснялась в выражениях, путала русские и немецкие слова. От такого свирепого напора мог бы упасть даже забор.
— Постой минуточку. — Он дождался паузы в потоке красноречия. — Во-первых, ты втиралась в доверие к барону не долгие годы, а несколько месяцев. Во-вторых, я должен был посоветоваться с тобой? С брезгливой и холодной немкой Матильдой Фогель, ближайшей подручной бригаденфюрера СС Леонарда фон Гертенберга? Мне на уровне подсознания следовало понять, что ты героическая советская разведчица? Извини, я был совсем один и действовал в меру своих скромных способностей. В чем проблема, Катюша? Беги к своему барону, сообщи, что тебе было видение. Пусть пилоты осмотрят самолет перед взлетом. Не хочешь? Но ты же хитрая, изворотливая, что-нибудь придумаешь.
— Заткнись, — процедила девушка. — Чутье меня не подвело. Не зря ты мне не понравился с самого первого дня.
Он деликатно помалкивал.
Ветер с востока донес отдаленные крики. Видимо, охотники еще не усмирили свою гордыню.
Девушка навострила уши, напряглась.
— Вот черт, они еще здесь.
— Это так же неожиданно, как снег зимой в Сибири, — заявил Олег. — Мы по-прежнему находимся в опасности. Давай решать, что делать. Лично я пойду на запад. Ты думай за себя.
— Что ты хочешь делать? — проворчала она.
— Найду ближайшую высоту, господствующую над местностью, и встречу там восход. Присоединяйся, если не планируешь других дел.
Они спешили как на пожар. Срывалось дыхание, ноги проваливались в замаскированные лесные ловушки. Осинник разредился, они взбирались на покатую возвышенность, которая, по мнению Потанина, и являлась той самой высотой, господствующей над местностью. Травянистому склону не было конца. Деревья отступали, превращались в монотонную серую кашу. Рассвет подкрадывался неспешно. Катя сосредоточенно сопела, отказывалась от его руки, когда ее ноги внезапно путались.
— Расскажи мне про Грааль, — попросил он.
Это снова был удачный выстрел. Катя стушевалась, ее раскрасневшаяся мордашка стала бледнеть.
— С чего бы это? — пробормотала она. — Нет никакого Грааля.
— Я знаю. Это мифическая и религиозная чушь, сказка для наивных людей. И все равно расскажи. Разве приятная беседа не сокращает дорогу?
— Не знаю, что тебе сказать. Ты и так все знаешь, я в замке рассказывала.
— Да, я знаю, это сосуд, из которого Христос вкушал на Тайной вечере, когда объяснял своим апостолам таинства освящения вина и хлеба, преподал заповеди и предсказал скорое предательство одного из своих друзей. Я, кстати, в курсе, что это Иуда. Потом Иосиф Аримафейский собирал в эту чашу кровь Иисуса, распятого на кресте. Дальше она куда-то испарилась. Потом народ только тем и занимался, что искал эту чашу, наделял ее самыми нелепыми способностями. Это были кельты, рыцари Круглого стола во главе с королем Артуром, тоже, кстати, мифическим персонажем. Ее искали в Британии, во Франции. В тринадцатом веке некая чаша даже была выставлена на обозрение в парижской Святой капелле. Попы выдавали ее за тот самый Грааль. В Средние века писали романы о доблестном рыцаре Персифале, который отыскал некий волшебный замок, где под охраной тамплиеров хранился подлинный Грааль. Еще в легендах был некий рыцарь Галахад, праведник, заслуживший право прикоснуться к святой реликвии. Считается, что после этого он был вознесен на небо как святой. Хотя история темная. Может, парень просто выпил яду?
— Ты блещешь своими знаниями, — похвалила его Катя. — А в замке притворялся тьмой деревенской. Была еще одна история. Двенадцать лет назад на Всемирной выставке в Чикаго демонстрировали чашу, откопанную в Антиохии. Реликвия очень красивая, с ажурными узорами. Ее назвали чашей Тайной вечери.
— Как-то сомневаюсь, что нищие апостолы на своих собраниях ели и пили из роскошной посуды, — пробормотал Олег.
— Да, это неправдоподобно, — согласилась Катя. — Дело в том, что под вычурной оболочкой пряталась еще одна чаша, скромная, хоть и серебряная. Впоследствии специалисты, впрочем, выяснили, что эта реликвия была сделана в шестом веке нашей эры. Тоже древняя и редкая вещица, но, увы, совсем не то.
