Эпилог
Стоя на открытой площадке флайбриджа, Марина повернула голову и посмотрела на Виктора. Он протянул руку и вытащил из прически девушки заколку, распустив ее волосы. Белоснежный подол платья стелился вокруг босых ног его жены (туфельки валялись где-то в салоне).
Марина подступила к мужу ближе, и он обнял ее за талию, привлекая к себе. Его легкая белая рубашка была расстегнута на пару пуговиц, а галстук и пиджак он забросил, уже сам не помнил куда. Яркое солнце делало волосы Марины золотыми, а ее улыбка и сознание того, что теперь эта девушка принадлежит только ему, кружило голову и заставляло сердце колотиться от счастья.
Море блестело за бортом «Гвеневры», унося их прочь от берега и недавней суеты. Церемонию решено было провести у моря, в кругу самых близких людей. Виктор тихо усмехнулся, вспоминая, что единственными представителями с его стороны были только дорогая Паола и растроганный Каверзин, который вздумал пустить скупую мужскую слезу от радости за друга.
Своей же армией подружек невесты его жена могла бы гордиться… Явились все сестры без исключения, румяные и искренне взволнованные, даже та пышка, кажется, Анна. Затем вместе с Мариной они стояли под увитой цветами и лентами аркой и приносили свои символические клятвы. А потом они обменялись кольцами – символами того, что теперь они принадлежат друг другу. Всем сердцем и всей душой, без остатка.
А затем их благословляли и посыпали горстями разноцветных лепестков, провожая к борту «Гвеневры». Остаток сегодняшнего дня и предстоящую ночь они проведут в море, вдвоем. Завтра самолет унесет его и жену в Рим, где они намеревались провести свой медовый месяц, посвящая его друг другу.
Аркадий еще до церемонии тепло пожал руку будущему зятю. Его присутствие на свадьбе дочери говорило о многом. Общались они с Виктором мало и сдержанно, но вежливо, что давало надежду на более близкие отношения с тестем в будущем. Виктор был благодарен Шиманскому за этот шанс и не сомневался, что тот прекрасно понимал это.
Его отец так и не решился прийти, не желая оказаться в «окружении» семейства Шиманских. Виктор не настаивал. Правда, он получил от Федора письмо, но до сих пор не решился открыть его. Даже сейчас письмо лежало среди горы свадебных подарков на одном из диванов.
Виктору и Марине еще предстояло открыть послание и узнать о том, что белоснежный «Аквамарин», который сейчас прятался среди густой зелени на побережье, теперь принадлежал им. Он являлся свадебным подарком Федора Непогодина, желавшего таким образом загладить свою вину перед сыном и невесткой.
Виктор снял с волос Марины один лепесток, который запутался в ее прическе, и пустил его по ветру. Приподнявшись на цыпочки, девушка обняла мужа.
– Наконец-то мы одни, дорогой, – шутя проговорила она и коснулась его губ легким поцелуем.
– Никогда бы не подумал, что эта фраза может звучать так заманчиво, – ответил Виктор и подхватил жену на руки.
Он спустился вниз, пронес Марину через просторный салон и остановился перед дверью самой большой из кают, которая была украшена гирляндами цветов. Виктор глянул на Марину.
– Наконец-то мы одни, дорогая. – Он улыбнулся и поцеловал жену, одновременно толкнув дверь ногой.
Влюбленные остались наедине, дверь закрылась. На ней качнулось большое бумажное сердце, привязанное голубой атласной лентой к одной из гирлянд. Кому-то из сестер пришло в голову вывести на нем своей губной помадой: «И жили они долго и счастливо. Не верьте Андерсену»…
