— Зачем тебе это всё? — разворачиваюсь к нему.
Мужчина лишь приподнимает бровь в ожидании продолжения. Как и прежде, сосредоточен на дороге.
— Зачем тебе возиться со мной? Ладно, я выехала на встречку, виновна в аварии, испортила твою машину, потом и вовсе тебе по голове заехала, после чего сбежала, но… Мог бы просто предъявить моему отчиму, он бы тебе всё возместил. Возможно, даже выбил бы из меня прилюдное раскаяние и всё такое.
При моих последних словах Тимур заметно мрачнеет. Честно говоря, его реакция мне не совсем понятна, однако выяснить подробности никакой возможности он мне не оставляет.
— Почему ты выехала на встречку? — интересуется хмуро.
— Я сделала это ненамеренно, — тоже хмурюсь.
Слишком уж тон у него требовательный.
— Что, заливала какой-нибудь пост в инстаграм, красила губы, писала сообщение и не заметила, как сменила полосу?
— Нет, — возмущаюсь в ответ. — Вообще-то шёл дождь!
— То есть, исключительно из-за погодных условий? — скептически хмыкает Смоленский.
— И из-за вермута, — сознаюсь зачем-то.
— М-м… ещё и пьяная за рулём, — “понятливо” кивает мужчина.
— Ты тоже пил сегодня, — бросаю встречно.
— Но я не пьян. И у меня нет проблемы с ориентированием, всё под контролем, — противопоставляет брюнет.
При упоминании о том, что у него “всё под контролем”, невольно морщусь.
— Обычно я так не делаю, — вздыхаю, отворачиваясь обратно к боковому окну со своей стороны.
Почему-то становится стыдно.
И было бы ещё перед кем!
— И что же такого необычного тогда произошло вчерашней ночью, что ты изменила своим привычкам? — продолжает допрос мужчина.
Кусаю губы, продолжая упрямо смотреть в окно. И молчу.
— Нужно было срочно застукать своего парня с любовницей, принять чьи-нибудь роды, перевезти контрабанду героина через границу, кто-то умер, у подружки закончились тампоны? — протягивает собеседник, делая собственные выводы.
Такие же неадекватные, как и он сам, похоже…
— Нет у меня никакого парня, героин я не вожу и роды не принимаю, а тампоны можно и онлайн заказать! — резко оборачиваюсь к нему в полнейшем негодовании.
Только потом понимаю, что он не просто издевается. Ещё и забавляется. Вон как довольно улыбается. Впрочем, на меня всё ещё не смотрит, лишь прямо перед собой.
— Ну, если самые очевидные варианты отпадают, — вздыхает он напоказ удручённо. — В чём тогда твоя проблема?
Вот же…
Приставучий!
— С отчимом поссорилась. Психанула, — бурчу, повторно отворачиваясь.
Ну его!
Впрочем…
— Где пикап? — вспоминаю о машине.
Сегодняшним днём на автомобиль уже разослали ориентировки, благодаря старшему брату школьной подруги. Но пока никакого результата это не принесло. К тому же, статистика по удачному поиску машин — довольно печальна в нашей стране. Да и хотелось бы найти машину не только побыстрее, но и наверняка. Пока отчим не просёк. Не то меня ждут громадные проблемы. Тот же Смоленский — покажется лишь лёгким недоразумением. И, кстати, о нём…
— У меня, — сообщает он с самым беззаботным видом.
Честно?
Ни разу не удивлена!
— Что, за его возвращение я тебе тоже что-то должна? — вздыхаю понуро.
Ответ ведь и сама знаю. То и подтверждается в следующую секунду.
— Не то, чтобы должна, но… верну, как придёт время. И если посчитаю, что оно того стоит, — оправдывает все мои ожидания Тимур.
Гад, в общем!
Самый настоящий.
— Это называется хищением. И попахивает шантажом, — проговариваю уже вслух, не скрывая мрачности.
— Ага, — не отрицает бессовестный. — А то, что сделала ты — порчей чужого имущества и попыткой убийства. Но я же не жалуюсь, — отзывается флегматично брюнет.
И как с ним после этого разговаривать?
А никак…
Вот и не разговариваю.
Умолкаю вплоть до момента, пока “McLaren” ни сворачивает в один из узеньких, скудно освещённых переулков. В конце дороги — тупик. И проржавелый забор из металлического профлиста. На воротах нет замка, только цепью перемотано, так что, когда Тимур выходит из машины и открывает их, они расходятся в стороны с жутким скрежетом. Двор невысокого двухэтажного здания тоже не освещён. Но в свете фар удаётся различить две здоровенные кучи песка и повсюду валяющуюся битую плитку. Не единой души вокруг.
Автомобиль так и остаётся у ворот, на территорию сомнительного предназначения не въезжает. Сам Смоленский возвращается обратно к машине и “галантно” открывает мне дверь, жестом приглашая выйти наружу. Не отказываюсь.
— Слушай, а у тебя хоть раз девушка была? — срывается с моих уст в полнейшем сомнении, пока я оглядываюсь.
Зарабатываю довольно красноречивый взгляд.
— Я имею в виду отношения, — поясняю поспешно. — Настоящие. Ну, знаешь там, цветочки, конфетки, прогулки за ручку, пожелания спокойной ночи, кофе по утрам в постель и совместные пикники на выходных…
Мужчина слегка прищуривается, призадумавшись. И явно о чём-то своём.
— Нет, а что? — выдаёт в итоге.
Что-что…
— Оно и заметно. Романтика — точно не твоё, — усмехаюсь, прежде чем направиться вперёд.
И самой интересно становится, что за глушь, в которую он меня снова привёз… Свет вспыхнувших прожекторов — слишком неожиданный и яркий, ослепляет. Я зажмуриваюсь, прежде чем оглядеться вновь. Нет, снаружи всё выглядит точно так, как определяю поначалу. А вот внутри, как только передо мной открывается дверь из пластика и стекла… Огромное единое пространство похоже на какой-нибудь старый цех. Несущие опоры из бетонных столбов определённо нуждаются в ремонте, хотя цементная стяжка под ногами явно довольно свежая. Почти идеально ровная даже. Противоположная от входа стена завешана матовой плёнкой, поэтому едва ли удаётся в достаточной степени различить, что за ней находится. Но, кажется, окна. Витражные, высокие, от пола, почти до самого потолка.
— И что мы здесь делаем? — возвращаю внимание к своему сопровождающему. — Учти, в ремесле штукатура я не сильна, — предупреждаю с очередной усмешкой.
Смоленский на мою реплику понимающе улыбается.
— Я тоже ни черта не смыслю в штукатурке, так что пусть лучше этим займутся профессионалы.
Больше ничего не говорит, жестом приглашает следовать за ним. Я успеваю насчитать чуть больше трёх сотен шагов в длину помещения, прежде чем Тимур открывает передо мной очередную дверь, тоже из пластика.
