Первыми из гостей оказывается семья Наумовых. Пётр Александрович и Вера Николаевна — родители Кости и Лены, тесно и давно дружат с бабушкой моих братьев, так что тоже в числе приглашённых. Их сын, знаю наверняка, терпеть не может подобные сборища, но сегодня по какой-то причине делает исключение своим привычкам. Школьная подруга, понятное дело, приходит из-за меня. Впрочем, толком пообщаться с ней не удаётся. Вера Николаевна решает, что приходит пора выдать дочь замуж, желательно, как можно выгоднее, и весь вечер таскает её за собой под ручку, знакомя то с одними, то с другими. Я же, подгадав наиболее удачный момент, как только народа становится больше, а территорию наполняет гул чужих разговоров, направляюсь ко въезду в усадьбу, предварительно прихватив с собой один заветный автомобильный ключ. Нет, я не собираюсь сваливать отсюда, ровно, как и встречать опаздывающих. Просто именно там припаркован пикап отчима, на котором он приехал около получаса назад. С момента возвращения Фролова из Северки, мне так ведь и не представляется другой удобный случай незаметно вернуть регистрационные документы в бардачок.
В ту ночь, когда я их получаю, первый мой порыв — банально сознаться. Точнее, позвонить главе семейства и рассказать, что забыла положить их обратно в тачку, при необходимости придумав какой-нибудь повод для того, зачем я их вообще оттуда доставала. Но, стоило только представить себе, как сильно взбесится второй муж моей матери, узнав, что по моей вине отправляется в командировку без документов, всю охоту в покаянии моментально отбивает. А потом я ещё двое суток грызу ногти, портя себе маникюр, как только задумываюсь о том, что его на дороге остановит дорожно-постовая. Да и мало ли чего может случиться на протяжении восьмисот километров пути в обе стороны? Хорошо, моя полоса тотального невезения берёт паузу, всё обходится, он не замечает никаких проблем. Теперь остаётся сделать так, чтобы подобным образом оставалось и дальше.
— …ну ты скажешь тоже, — доносится от ворот в снисходительной усмешке, когда я приближаюсь к одной из припаркованных во дворе машин. — Смоленский не из тех, кто позволит кому бы то ни было диктовать условия, особенно если те ему не выгодны. Тем более из-за девчонки. Пусть и такой сладкой.
Голос мне вполне знаком. Да и лысую макушку владельца местного автобусного предприятия я легко узнаю. Георгий Станиславович Воронин стоит рядом со своим “Land Cruiser Prado”, покручивая на пальцах брелок автомобильной сигнализации. Рядом с ним находятся ещё двое. И если одного из них я действительно не знаю, то последний мужчина, он же Куликов Геннадий Дмитриевич — самый верный сподручный моего отчима, является его заместителем в компании, а также тем человеком, который всегда в курсе обо всём дерьме, в котором обитает Фролов. Собственно, он же за ним зачастую это самое дерьмо подчищает.
— Из-за какой-то там, может и не станет, — скептически хмыкает между тем Куликов. — Но изначально, если помнишь, Смоленский вообще отказался с нами работать после инцидента с секретаршей. Уж не знаю, когда ему наша Настёна успела так приглянуться, но факт остаётся фактом — договор с “Атласом” заключён как раз благодаря Настёне, так что… — явно не договаривает, вместо этого желчно ухмыляется.
Во мне будто вулкан пробуждается. Эмоции вскипают в одно мгновение.
Мало того, что отчим пользуется мной, “подарив” меня Смоленскому для своей выгоды, так теперь ещё и все подряд это обсуждать будут?!
Вот и…
— Добрый вечер, — выдаю сухо и громко задолго до того, как подхожу к троице.
Не рассчитываю на то, что они смутятся или же их посетит раскаяние за свою склонность к сплетням. Откуда в них столько совести? От того прямее моя осанка и увереннее, твёрже шаг.
Не позволю себя никому унижать. Ещё и в этом.
— Добрый, — отзывается Воронин с приторной улыбкой.
Он показательно оценивающе разглядывает мою персону с головы до ног, от чего меня ощутимо передёргивает. Остальные молчат. Явно думают о том, что я всё слышала, судя по их кислым физиономиям.
А в довершение ко всему дорогу освещает биксеноновый свет фар. Серебристый “Aston Martin” я видела прежде всего один раз в жизни, но не перепутаю эту машину ни с одной другой. Образец элитного автопрома выглядит идеально. Впрочем, если уж пикап отремонтирован, понятное дело, о своей тачке Смоленский точно позаботился.
— О, Тимур приехал, — комментирует происходящее всё тот же Воронин.
Его улыбка превращается в оскал гиены, почуявшей добычу. Все мои внутренности позорно сжимаются, пока тот, о ком упоминали, паркуется вдоль обочины напротив ворот. Он не один. Вместе с ним невысокая брюнетка в бледно-сером приталенном платье. Копна мелких кудряшек рассыпается по её обнажённым плечам, доставая до самой поясницы, а у меня в голове словно красная лампочка загорается, предупреждая: “Не смотри!”. Я и не смотрю. Решительно отворачиваюсь, как долбанную мантру повторяя про себя то, что меня не должно и не будет волновать абсолютно ничего, связанное с этим мужчиной. Однако по спине всё равно пробегает холодок, когда он проходит мимо, поочерёдно поздоровавшись со всеми… кроме меня.
Вместе с его уходом легче не становится. Воронин многозначительно переглядывается с замом Фролова. Я практически слышу написанное на его лице: “Я же говорил!”, посвящённое недавнему разговору обо мне и сделке отчима.
А пауза между тем затягивается.
— Толя уже здесь? — находится со словами Куликов.
С учётом, что заместитель отчима проводит с ним почти целый день и прекрасно знает, каким транспортом тот пользуется сегодня, то вопрос, как минимум не очень актуальный.
— Да, — удостаиваю его насмешливым взглядом, кивнув в сторону пикапа. — Вернулся. Там, со всеми, — указываю рукой себе за спину, в направлении другой стороны усадьбы. — И про вас уже спрашивал, кстати.
В последнем я слегка привираю. Ничего он о Куликове не спрашивал. Сегодня. Но мне же надо, чтоб они свалили и под ногами не путались, так что никаких угрызений совести за своё лицемерие я точно не испытываю. Наоборот, с нетерпением дожидаюсь, когда все трое свалят, делая вид, что занята изучением сообщений в своём гаджете.
Притворяться приходится долго. Вслед за владельцем “Атласа” подъезжает ещё несколько машин. Но в конечном итоге я всё же остаюсь одна. Ещё раз, на всякий случай оглянувшись по сторонам, чтоб точно не обзавестись свидетелями будущему подвигу, я быстрым шагом иду ближе к пикапу, открываю тот, вытаскиваю припрятанные под резинкой чулка документы (зря я всё-таки выбираю на этот вечер наряд без карманов!), запихиваю их в бардачок, после чего ставлю машину обратно на сигнализацию. И почти готова выдохнуть в облегчении, ведь с основной частью покончено, но на плечи ложатся чужие ладони, а над моим правым ухом раздаётся тихое и насмешливое:
— Попалась.
Чуть сердце не останавливается!
— Разве можно так пугать? — оборачиваюсь к тому, кто стоит за моей спиной.
На губах Наумова всё ещё сохраняется насмешка, она становится лишь шире, как только я задаю свой вопрос. Его пальцы на моих плечах чуть сжимаются.
