Я…
В шоке.
И в ещё большем, как только…
— На Костика тоже не смотри, — наставительным голосом продолжает Воронин. — Он вообще не по бабам, — скатывается на шёпот, заговорщицки подмигнув. — Его батя ему столько девиц подогнал уже, а он ни с одной, представляешь? Не может, видимо, — переходит на философский тон.
Из меня вырывается короткий смешок.
Если мужчина не пользуются легкодоступными вариантами, обязательно не той ориентации что ли? Кто угодно, но не Костя Наумов.
— И на кого ж мне тогда смотреть? — хмыкаю нервно.
Мужчина размышляет над ответом недолго.
— Да хоть меня возьми! — выдаёт гордо.
Что сказать…
Без комментариев!
— Что, не нравлюсь что ли? — быстренько расценивает по-своему моё молчание собеседник. — Деньги у меня есть. Хата тоже есть, — начинает перечислять все свои “достоинства”. — Три хаты, — поправляет сам себя. — И ухаживать я умею. Цветы тебе дарить буду, колечки-цепочки там всякие, в рестораны водить буду, тряпки будешь покупать любые, какие хочешь. Тачку тебе подарю, если надо. Деньги у меня есть, — повторяется.
— Жена тоже есть, ага, — вставляю с самым любезным выражением лица, на которое только способна. — Три жены, — добавляю, слегка передразнивая его самого.
Он ведь реально три раза женился. А вот развёлся только дважды при всём при этом. И с третьей своей женой, к слову, живёт до сих пор. Что не мешает ему иметь кучу любовниц, о чём мне тоже прекрасно известно.
— Да ладно тебе, Настёна, чего ты привередничаешь? — не сдаётся Воронин. — Если сложится всё у нас с тобой хорошо, я Светку выгоню, пусть к мамаше своей полоумной обратно в глухомань едет.
Потная ладонь, до сих пор сдавливающая моё плечо, спускается ниже. Гладит, то есть. Медленно, почти нежно. Но меня всё равно переполняет исключительным отвращением.
— Вот вы, Георгий Станиславович, Светку свою сперва к мамаше её отправьте, потом к другим подкатывайте! — выдаю на повышенном тоне, уже нисколько не стесняясь банально отпихивая от себя мужика.
Энтузиазма мне не занимать. Воронин отшатывается, врезаясь спиной в свою тачку. Вместе с тем мой айфон вибрирует от входящего.
— А ко мне вообще ни до, ни после не подкатывайте! — заканчиваю свою речь и с самым гордым видом направляюсь прочь, нажимая на принятие вызова.
Нет, на этот раз я иду не в сторону усадьбы. Нужно больше кислорода. И меньше этих пьяных физиономий. Хотя бы минут на десять. К тому же, звонит Лена.
— Ты куда подевалась? Я тебя всюду ищу, — начинаю сходу, без лишних распинаний.
В трубке слышится подозрительная тишина. Благо, совсем ненадолго.
— Ась, я… — тихим неожиданно робким голосом отзывается Лена, чем изрядно удивляет. — Я уехала уже от вас. С… Алексеем Михайловичем.
В моей голове с некоторых пор творится такой бардак, что приходится приложить немало усилий, дабы сообразить, о ком она говорит.
— С преподом своим что ли? — наконец, озаряет меня.
Она же о нём рассказывала мне недавно.
— С ним, да, — виновато отвечает девушка, снова замолкает, а после добавляет совсем тихо: — Ты только Косте не говори ничего, ладно?
Мысленно улыбаюсь.
— С тобой всё нормально? — уточняю на всякий случай. — Может мне забрать тебя? Куда ты там подевалась. Потом. Если хочешь.
— Нет, не надо! — заверяет, как по мне, чересчур поспешно Лена. — Всё хорошо, Ась. Просто… Потом тебе расскажу! Всё, пока!
Трубку она банально бросает, не дожидаясь моей реакции.
— Вот тебе и “бесячий задрот”, — тихо фигею я, в небольшой растерянности глядя на потухший экран своего гаджета.
К моменту окончания разговора я успеваю пройти половину переулка. Всего минуту назад он выглядел совершенно пустым, так что меня опутывает глухое раздражение, когда, подняв взгляд от аппарата связи, натыкаюсь на ещё одного явно не первой трезвости представителя мужского пола. Тот выскакивает из старенькой “Peugeot”, криво пристроенной к обочине. Чуть не падает носом в асфальт, запнувшись о самый обычный булыжник. Подозреваю, его ноги в принципе плохо держат, не зря ж так качает из стороны в сторону. Он, как и Воронин, оказывается слишком близко, совсем не думая о том, как я к этому отношусь.
— Слушай, а я тебя знаю, — бесцеремонно тыкает в меня пальцем.
Не помню, чтобы встречала его где-либо.
— А я вас — точно нет, — откликаюсь, собираясь на этом закончить наше далёкое от приятности знакомство и вернуться в усадьбу.
Но мужчина считает иначе. И не он один. Снова хлопает дверь машины. На этот раз на улицу выбираются сразу двое. Первый при этом успевает поймать меня за руку, так что не удаётся своевременно свалить до того, как они приближаются.
— Ты дочь Фролова, да? — резко подаётся вперёд мужчина, обдавая меня своим перегаром.
От мерзкого запаха я брезгливо морщусь.
— Если и так, то что? — выдаю следом.
Я почти сразу жалею об этом своём порыве. Он сжимает моё запястье с такой силой, что ещё немного — у меня будет перелом. Те двое, что подоспевают к нам, окружают меня по бокам, чуть позади, тем самым не оставляя ни шанса на побег. От болезненного ощущения в руке на глазах наворачиваются слёзы. А может быть я просто-напросто откровенно задолбалась каждый раз сталкиваться лицом к лицу с одним и тем же. Не жизнь, а замкнутый круг какой-то. Так что я нисколько не удивлена тому, что происходит после.
— Что-что? — доносится от того, что слева. — Сейчас узнаешь!
Ещё какая-то жалкая секунда, и в сознании не остаётся ничего, кроме глухого треска рвущейся ткани моего платья…
Глава 14
Меня встряхивают с такой силой, что перед глазами пляшут чёрные точки. Зажмуриваюсь. Боль в руке — адская. Не проходит, даже после того, как хватка на моём запястье исчезает. Поблизости раздаётся ещё один глухой треск. Нет, на этот раз причина не в моём наряде. Хруст ломающихся костей остаётся в моей памяти отпечатком колючего холода, леденящим кровь.
Происходящее занимает жалкие секунды.
Первый из незнакомцев отлетает под колёса “Peugeot”, а его вой разносится на всю округу. Второго сгибает пополам от удара в живот, прежде чем он заваливается на бок. Третий — скулит громче первого, падая на колени, схватившись за сломанный нос. На моём платье остаются капли чужой крови. И я смотрю на них… То на них, то на… Тимура.
Смотрю и самой себе не верю.
Всё? Обошлось?
Моё сердце всё ещё бьётся, как в последний раз. Грохочет с такой силой, словно вот-вот пробьёт грудную клетку. Застывшие прежде слёзы постепенно одна за другой позорно скатываются по щекам. И не важно уже, как я выгляжу в глазах мужчины, когда в порыве своей слабости крепко обнимаю его, уткнувшись лбом в мощное плечо. Только бы убедиться, что всё действительно заканчивается.
