— Не настолько большой, как твоё эго, — язвлю в сердцах, сложив руки на груди, уставившись в ветровое стекло.
Если собирался отвлечь меня от мутной истории с теми тремя пьянчугами в переулке и его знакомством как минимум с одним из них — у него это прекрасно получилось. Я, правда, о них подзабыла, утопая в океане стыда за собственный внешний вид. Позабыла и о том, насколько я разочарована. Позабыла, то позабыла… Теперь вот снова вспоминаю. И опять злюсь.
— Понятно, возьму самый маленький, — по-своему расценивает мой ответ мужчина.
Не дожидаясь встречной реакции, он банально уходит. Возвращается с картонным пакетом, в котором обнаруживаются лимонного цвета сарафан, босоножки и бюстгальтер в тон к наряду. Подозреваю, последнее — потому что лиф у сарафана — тончайший шифон. А вот почему при всём при этом нет трусов… Не спрашиваю. Поджав губы, храня демонстративное молчание, я одеваюсь. Полотенце не менее демонстративно швыряю ему на колени. Оно же без лишних замечаний отправляется на заднее сиденье автомобиля. Платье летнего фасона, кстати, приходится мне по размеру. Как и босоножки. Впрочем, бельё тоже в аккурат.
— Даже спрашивать не буду, где ты научился столь грамотно размер женской груди определять, — ехидничаю, не удержавшись.
То ли я ему в этот момент пыхтящего ёжика напоминаю (себе — так точно!), то ли ему просто нравится доводить меня до грани нервного срыва, но на мои слова Смоленский добродушно улыбается.
— Нигде не учился, но твои размеры, золотце, забыть просто невозможно, — совершенно точно вновь издевается надо мной Тимур.
Обречённо закатываю глаза. Никак не комментирую. О том, что пока владельца “Атласа” не было, успеваю себе ещё с десяток теорий выстроить по поводу его умалчивания и тех пьянчуг, я тоже ничего не говорю.
Я умею быть терпеливой и ждать, если очень надо.
Так что он у меня, определённо, тоже дождётся…
Злопамятная-Я.
— Теперь мы можем вернуться в усадьбу? — интересуюсь, как только заканчиваю со сборами.
Зарабатываю в ответ ещё одну снисходительную ухмылку.
— Нет, конечно.
И всё. Больше никаких пояснений. Тимур заводит двигатель машины, направляет её прочь с парковки торгового центра.
— Когда ела в последний раз? — заговаривает снова, едва мы проезжаем пару кварталов.
Честно говоря и сама не помню. Со всеми приготовлениями к юбилею за весь сегодняшний день у меня просто-напросто не оставалось на это времени. А потом и вовсе не до того стало.
— Я не голодна.
Он кивает, принимая мой ответ. Однако в ближайшие пять минут мы оказываемся около “Darvin”. Уж не знаю, когда именно Тимур успевает сделать заказ, но у центрального входа нас дожидается официантка, которая передаёт довольно внушительный пакет. А следующей нашей остановкой становится подземная парковка на минус первом этаже самой заурядной многоэтажки недавней постройки.
— Пиджак накинь, — предупреждает Тимур, прежде чем первым покинуть салон автомобиля.
— Если мне где и надует, так это под юбку, — отпускаю ядовитым замечанием, как только сама тоже выбираюсь наружу.
Пиджак всё же беру.
— В самое ближайшее время тебе и так и так туда “надует”, так что поздно об этом беспокоиться, — флегматично отзывается Смоленский, прихватывая с собой забранный в “Darvin” пакет.
По правую сторону от нас виднеются лифты. Именно к ним ведёт меня мужчина, предварительно взяв за руку. Я же в это время самым безуспешным образом пытаюсь переварить услышанное.
Надеюсь, это у него шутка такая неудачная!
Впрочем, в скором времени меня это абсолютно не волнует. Как только мы поднимаемся на четырнадцатый этаж, останавливаемся перед дверью с табличкой “418”. Ключей от двери у моего сопровождающего, по всей видимости, нет. Он нажимает на звонок.
— Это не твоя квартира? — озвучиваю вполне закономерный вывод.
— Нет. Мы в гости.
Моё лицо вытягивается в удивлении.
Что за гости такие, да ещё и в столь поздний час?!
— Не переживай, я ей позвонил, она нас ждёт, — замечает мою реакцию Тимур.
Но меня это совсем не успокаивает.
Она…
Кто?!
Неизвестность длится не так уж и долго. Смоленский как раз тянется к звонку, чтобы нажать на него снова, когда слышится щелчок срабатывающего затвора, после чего дверь распахивается, а перед нами, в мягкой, по-детски милой пижамке с розовыми слониками появляется молодая невысокая девушка. Тонкое, довольно бледное лицо усыпано веснушками, ни грамма косметики, но слишком заметны синяки вокруг карих глаз. Её тёмно-каштановые локоны, довольно давненько собранные в пучок на макушке, топорщатся в полнейшем беспорядке. Но собственный вид её мало заботит. Она застенчиво улыбается, увидев Смоленского, и отодвигается с прохода назад.
— Добрый вечер, Тимур Андреевич, — здоровается первой.
— Здравствуй, Лиза, — вручает ей пакет из “Darvin”, за который она торопливо благодарит мужчину минимум раз пять.
Внутрь жилья меня затаскивают всё также держа за руку. И это приходится весьма кстати, потому что сперва я начинаю задумываться о том, что имя какое-то подозрительно знакомое, хотя прежде эту девушку я точно нигде не встречала, а потом, как только мой сопровождающий представляет меня, хозяйка квартиры, выронив из рук пакет с едой, моментально меняется в лице. И ничего хорошего на нём не написано.
Кажется, “дочь Фролова” — это уже как приговор.
По крайней мере, смотрит девушка на меня теперь так, будто я её, как минимум — оскорбила, как максимум — придушить собираюсь. Даже назад пятится, наткнувшись на стоящий в прихожей комод, попутно смахнув рукой покоящуюся там кружку. Керамика не разбивается, но со звоном падает на светло-серый ламинат, а её содержимое расплёскивается по полу. Сама Лиза не обращает никакого внимания на случившийся бедлам. До сих пор на меня во все глаза, полные чистого ужаса, смотрит. И руки у неё заметно дрожат. Бледнее прежнего становится.
А я-то думала, что уже не придётся испытывать ещё больший стыд, нежели случилось в присутствии Фроловой-старшей совсем недавно.
— Вы с ним знакомы? — интересуюсь тихонько. — С моим… отчимом?
Ну, а как ещё расценить её реакцию?
Тем более, что собственная память, наряду со всем происходящим, всё ещё судорожно пытается определить, откуда же я её могу знать.
Точно знаю! Просто вспомнить никак не могу.
— Настя, это Лиза — мой бывший ассистент, секретарь, воспринимай как тебе удобнее. Лиза Маслова. С её братом ты сегодня уже познакомилась.
Вот же…
Точно приговор. После которого и я сама смотрю на девушку, испытывая самые разные, преимущественно сумбурные чувства.
