— Брат, — повторяю за Тимуром. — Это который… — горло сдавливает от воспоминаний и дальнейшее я договариваю уже с трудом, жалким полушёпотом: — В переулке? Сегодня.
— Да. Он самый. Сергей, — отзывается мой сопровождающий, а его рука, сжимающая мою ладонь, сдавливает чуть сильней. — Лиза. Ты присядь, нам нужно кое-что обсудить, — обращается он уже к девушке.
Та до сих пор бледна, как моль, но, после того, как слышит упоминание о своём брате, из ступора выходит. Суетливо поднимает валяющуюся кружку, пакет из “Darvin”, извиняется за устроенный бардак и указывает в сторону гостиной, совмещённой с кухней.
Там включён свет, из обстановки: широкий мягкий диван песочного цвета и кухонный гарнитур с приставленным к нему холодильником. В дальнем углу, у двери балкона составлена куча коробок с вещами. Видимо, Лиза сюда недавно переехала. Или же наоборот, собирается уезжать.
Разлитое пятно она так и не вытирает. Прихрамывая на правую ногу, следует за нами. И если мы с Тимуром усаживаемся на диван, то девушка останавливается около кухонной столешницы, там же оставляя недавно поднятую кружку.
— Лиза, ты присядь, — мягко напоминает Смоленский.
В карих глазах моментально поселяется напряжённость.
— Вы сказали, что они, — кивает в мою сторону, — сегодня познакомились, — бросает на меня тревожный взгляд. — Всё-таки Серёжа пошёл к ним… — вздыхает и болезненно морщится, опускаясь на табурет поблизости.
— Да. Пошёл. И напал на Настю, — сухо произносит Тимур.
Мою руку так и не отпускает. И это не остаётся незамеченным девушкой. Лиза косится сперва на меня, потом на мужскую ладонь, удерживающую мою.
— Напал? — переспрашивает дрогнувшим голосом.
— Напал. В безлюдном переулке, когда уже стемнело, — кивает Смоленский. — Испортил её платье. Оставил здоровенный синяк, схватив за руку. Очень сильно напугал. Был не один. Вместе с двумя своими друзьями. Все пьяны в стельку, — делает паузу, а затем добавляет уже сурово: — Настя решила, что они её изнасилуют. По крайней мере, выглядело всё очень даже похоже на нечто подобное. И я понятия не имею, к чему бы всё пришло в итоге, если бы я не оказался поблизости.
Вот тут, при упоминании об изнасиловании мне становится жутко неудобно. Теперь, когда нахожусь посреди светлой комнаты, а напротив стоит Лиза, слова Тимура о том, что её брат никогда бы не поступил таким образом, начинают обретать вес. Особенно после того, как…
— Нет-нет-нет, — с выражением полнейшего отчаяния на лице машет головой в отрицании Лиза. — Серёжа совсем не такой! — восклицает, всплеснув руками, подскочив с табурета, и тут же сникает, усаживаясь обратно. — Он не такой… Как… Он… — сжимает кулаки, опустив голову.
Ещё немного, и разрыдается.
И не она одна, между прочим.
— Как он?
У самой руки начинают дрожать. А в голове то и дело всплывает:
“Видимо, эта задница была очень шикарная, раз ты променял её на такой выгодный контракт! Вряд ли теперь “Атлас” захочет пользоваться твоими услугами…” — нагло ухмыляется заместитель отчима, получив в ответ нахальное: “ Да и пошёл он на х*р, этот “Атлас” в таком случае! Секретарша, кстати, тоже оказалась так себе!”.
И…
“После того, как уважаемый Анатолий Леонидович прикончил двенадцать порций джина с тоником, он затащил мою ассистентку в подсобку, а потом отымел её с таким усердием, что это слышало минимум семнадцать человек”.
— Как мой отчим, ты хотела сказать? — добавляю, поскольку девушка на мой предыдущий вопрос никак особо не реагирует.
Но её плечи заметно подрагивают. А я не выдерживаю. Срываюсь с места, в пару секунд оказываясь рядом с ней.
— Лиза, — зову её. — Ты имеешь ввиду Фролова? — спрашиваю снова.
Да, она действительно плачет. Роняет беззвучные слёзы, уставившись на сжатые в кулаки ладони невидящим взором. И, наверное, мне не помешает больше такта. Сперва стоит её хотя бы немного успокоить. Но я задумаюсь об этом позже. Поначалу…
— Он называл меня твоим именем, — доносится от Лизы едва слышно. — Снова и снова повторял. Никак не останавливался. Не затыкался. Сколько бы я ни умоляла его прекратить.
И всё. Ступор. Полнейший.
Я не верю тому, что слышу. Но и сказать об этом не могу. Новые вопросы задать также не получается. Разобраться во всём этом. Осмыслить. Убедиться в том, что вообще верно воспринимаю ею сказанное. В разуме царит полнейший хаос. И вместе с тем будто пустота сплошная. Как какая-нибудь космическая чёрная дыра в моей голове: бессчётное количество всего, что только может существовать, и вместе с тем ничего, исчезнувшее… Потому и не сопротивляюсь, когда ладони Тимура ложатся на мои плечи, а мужчина увлекает в сторону выхода из квартиры. Кажется, перед этим он что-то говорит, обращаясь к Лизе. И она ему даже отвечает. Слишком громко колотится моё сердце. Только этот стук ощущаю. Легче становится лишь немного позже, когда Смоленский заботливо усаживает на переднее пассажирское своей машины.
Дверцу он не закрывает. Мои ноги до сих пор касаются бетонного пола в подземном гараже. Хозяин “Aston Martin” опускается передо мной на корточки, подавая неизвестно откуда раздобытую бутылку с водой, предусмотрительно открутив крышку.
— Пей, — командует бескомпромиссно.
Я пью.
— А теперь глубокий вдох.
Я хватаю ртом как можно больше кислорода.
— На меня посмотри.
Концентрируюсь на мужском лице. Сожаление, сочувствие, раскаяние, вина… То, что я вижу в глазах цвета хвои, причиняет боль.
— Не смотри на меня так, — шепчу совсем тихо.
— Как?
— Так, словно он сделал это со мной.
Моя просьба исполнена. Отчасти. Тимур шумно выдыхает, прикрывая глаза. Его пальцы, касающиеся моих колен, сжимают их сильней.
— Я не допущу. Он никогда к тебе не прикоснётся, — произносит глухо.
В груди противно сдавливает. Зато прежде заполонившая разум пустота рассеивается.
— Мы должны вернуться! — восклицаю, перехватывая мужские ладони. — Мои братья не останутся с этим монстром! Ты обещал мне… — заканчиваю уже не столь уверенно.
Ведь если прежде просто собрать вещи и уйти, пока Фролов веселится в компании своих дружков — идея пусть и сомнительная, но вполне осуществимая, то теперь, когда все вокруг наверняка знают, что я уехала с Тимуром, да ещё и в полураздетом виде… Вдруг там уже все разошлись? И нет никого, кроме братьев и самого отчима? А он ждёт меня. Совершенно точно не в лучшем расположении духа, с учётом количества выпитого им спиртного.
— Да. Обещал, — сосредотачивается на мне мужчина, вновь обхватывая мои колени, на этот раз, чтобы переставить мои ноги внутрь салона автомобиля. — А ты снова во мне сомневаешься, да, красавица моя? — добавляет с ухмылкой и распрямляется.
