Вот теперь и приходится ёрзать…
Ох уж это моё воображение!
Впрочем, сейчас оно ещё поутихло. Вот тогда, когда я стояла посреди кухни и представляла себе, что мне придётся обыскивать пребывающую в отключке груду стальных мышц, дабы отыскать треклятую секретку, а брюнет может очнуться в самый неподходящий момент… Хорошо, додумалась сперва обшарить его пальто! И просто замечательно, что искомое оказалось в виде дополнительной кнопки, валяющейся во внутреннем кармане верхней одежды, а не какой-нибудь заумный тумблер в скрытом месте самой машины! Хоть в чём-то мне повезло. Остальное… Даже думать об этом не хотелось. Жаль, не стереть из памяти: ни жаркие объятия и поцелуи, ни ту боль, что казалось, въелась в меня на уровне подсознания, подобно выжженному клейму. Всё же не на такой свой “первый раз”, как правило, рассчитывает каждая из нас. С другой стороны, будучи затащенной в глухомань, где и труп, в случае чего, не найдут, я ещё легко отделалась. Да, на этом сосредоточусь! А ноющая боль, сковывающая нутро… Заживёт. Пройдёт. Всегда всё проходит, рано или поздно.
— Так куда едем-то, девушка? — вырывает из пелены тяжёлых раздумий голос водителя.
Когда я примерно пятьдесят минут назад села на заднее сиденье жёлтой машины с шашечками, называла только населённый пункт, конкретного адреса не давала.
— Я покажу, — отзываюсь тихо.
Не вижу никакого смысла озвучивать наименование улицы и номер дома. Всё равно это ему ни о чём не скажет, раз уж не местный. К тому же, от продолжения разговора отвлекает вид сбоку. Нет, в рассчитанной на двухполосное движение дороге нет ничего странного. Наоборот, выглядит обычно. При всём при том, что именно здесь я накануне выехала на встречку. Но, спустя всего каких-то три или четыре часа, нет и следа от аварии.
Да и хрен с ним!
Не остаётся никаких сил на размышление об этой странности.
Мне бы в душ…
Смыться с себя всё. Наконец, избавиться.
— Поворот направо, — возвращаюсь к реальности.
Водитель понятливо кивает. А ещё спустя пятнадцать минут я пользуюсь функцией “плати смартфоном” и оказываюсь перед четырёхэтажной усадьбой, увитой плющом. Судя по количеству чужих автомобилей у парадного входа, в доме гости. С одной стороны мне глубоко плевать, чем очередным субботним утром развлекает себя отчим, с другой — небольшая часть меня радуется тому, что его внимание сконцентрировано на чём-то и это не я.
В дом я захожу с бокового входа, которым пользуются преимущественно служащие, понадеявшись, что таким образом останусь незамеченной как можно дольше. С учётом, что сегодня — выходной, ожидания оправдываются, в той стороне действительно никого нет. И всё бы ничего, но обзор на первые ступени лестницы на верхние этажи граничит с холлом и переходом в общую гостевую, из которой доносится далеко не первый трезвости гогот мужских голосов.
— …видел бы ты его рожу в тот момент! — фыркает в полнейшем презрении один из них.
— Да зачем мне его рожа? Мне обзора на голую задницу его секретарши вполне хватило! — отзывается с надменным цинизмом хозяин дома.
Он же Фролов Анатолий Леонидович, мой отчим, и самый главный мудак среди всех собравшихся — любитель пристроить свой “прибор” в “любую дырку”, а потом со смаком порассуждать на эту тему в обществе своих подхалимов. Вот и сейчас его высказывание сопровождает громкий хохот остальных. И я почти уже готова воспользоваться подвернувшейся возможностью, под шумок проскользнув мимо, пока не заметили, но последующее вынуждает замереть на месте.
— Видимо, эта задница была очень шикарная, раз ты променял её на такой выгодный контракт, — отпускает замечанием третий участник разговора. — Вряд ли теперь “Атлас” захочет пользоваться твоими услугами.
Упомянутую компанию отчим “окучивал” не одну неделю. Ибо когда то и дело спускаешь деньги на бухло и развлечения, попутно теряя других клиентов, финансы имеют свойство заканчиваться.
Кажется, кое-кто на грани разорения…
И его это не особо волнует.
— Да и пошёл он на х*р, этот “Атлас” в таком случае! — подтверждает мою последнюю мысль отчим. — Секретарша, кстати, тоже оказалась так себе!
Снова слышится одобрительный гогот. И я также не задерживаюсь, стараясь пройти максимально быстро мимо, но…
— О! Смотрите-ка кто явился! — слышится от Фролова, едва я попадаю в зону видимости со стороны гостинной. — На-астё-ёна-а моя вернулась! — растягивает и коверкает моё имя.
Вынужденно останавливаюсь и оборачиваюсь, ведь мужчина поднимается с кресла и направляется в мою сторону.
От него несёт табаком и двухдневным перегаром. Я едва удерживаю на лице маску спокойствия, внутренне скривившись от брезгливости.
— Где была? — нависает надо мной, нагло лапая пальцами за подбородок.
Отшатываюсь. Правда, расстояние между нами всё равно остаётся ничтожным. За спиной — лестничное ограждение, обойти его я не успела.
— У… Лены, — лгу с небольшой запинкой.
По-хорошему, свалить бы без всяческих объяснений. Но не хотелось бы, чтоб он за мной последовал. Едва мы остаёмся один на один, ничего хорошего из этого не выходит. Например, как совсем недавно, когда мужчина, предварительно накачавшись вермутом и напоив им же меня, решил продемонстрировать всё своё “природное обаяние”, а заодно узнать, не желаю ли я “стать взрослее”. Разумеется, с его помощью.
Мудак!
— А машину мою куда дела? — хмурится между тем отчим, разглядывая через окна в холле подъездную территорию усадьбы.
Хороший вопрос, однако!
На который у меня нет ответа.
— Оставила. У Лены, — лгу снова.
На этот раз без запинки. И очень жду его реакции. Ведь если он знает, что я его обманываю, долго терпеть не станет, взорвётся сразу. А если нет… Значит, машину забрал кто-то ещё. Может быть, дорожно-постовая? Но тогда почему до сих пор не оповестили?
— Зачем? — хмурится больше прежнего отчим.
Судя по видимым потугам на его физиономии, реально пытается сообразить. Я, кстати, тоже.
— Не хотела, чтоб гаишники права забрали за вождение в нетрезвом виде, — выдаю первое, что приходит на ум.
И неважно, что это за уши притянуто.
— Ааа… — понятливо кивает мужчина. — Больше не смей брать мою тачку без разрешения, — добавляет строгим тоном, пригрозив пальцем.
Пошатывающейся походкой он возвращается в гостиную. Я же выдыхаю с облегчением и направляюсь вверх по лестнице, на четвёртый этаж. Там сперва закрываю на замок дверь в своей спальне, а затем запираюсь в ванной, после чего скидываю на холодный керамогранит и ботинки, и одежду.
“Сжечь бы всё”, — проносится в голове, пока смотрю на вещи.
Однако наличие добрых шмоток и так в дефиците.
