Наконец Надежда заснула.
Ей приснилась та квадратная женщина, которую она видела на похоронах Максима Петровича и позже, возле их дома. Эта женщина шла по мрачному темному коридору с каменными стенами в потеках сырости, она была одета в странный черный балахон с откинутым на спину капюшоном, в одной руке держала тускло горящую свечу, в другой – маленький бронзовый колокольчик.
Вдруг она обернулась, уставилась на Надежду пронзительным взглядом маленьких, близко посаженных глаз и проговорила замогильным голосом:
– Вставай! Вставай! Твое время пришло! – и позвонила в свой колокольчик.
Она звонила, звонила, звонила, не переставая… и наконец Надежда проснулась.
Проснулась от вполне реального звона.
Это звонил ее телефон.
Надежда вскочила с кровати и метнулась к столу, на котором лежал ее злополучный телефон. В голове у нее мелькнула тревожная мысль, вдруг что-то случилось с мужем. Иначе зачем кто-то будет звонить ей посреди ночи.
По дороге она зацепилась ногой за что-то мягкое и раздраженно вскрикнула:
– Бейсик, паршивец, не путайся под ногами!
Но тут же вспомнила, что кот благополучно проживает на даче, и догадалась, что зацепила ногой пушистую тапку.
Наконец она добралась до стола, схватила телефон и испуганно проговорила:
– Саша, это ты?!
– Нет, Надя, это я! – раздался из трубки какой-то полузадушенный, но определенно женский голос.
– Кто это – я? – переспросила Надежда, чувствуя одновременно облегчение и злость.
– Это я, Антонина!
– Антонина Васильевна?! А вы на часы-то смотрели? Сейчас же глубокая ночь!
Тут Надежда осознала, что Антонина – женщина серьезная, не легкомысленная, не склонная к беспричинной панике, и не стала бы звонить ночью без серьезной причины.
– Что-то случилось? – спросила она, инстинктивно понизив голос, хотя, кроме нее, в квартире никого не было.
– Кто-то в квартире у Дроздаевых хозяйничает, – шепотом ответила Антонина. – То есть хозяйничал. Я сплю чутко, проснулась от каких-то подозрительных звуков, прислушалась – а у них кто-то ходит и мебель двигает…
– Так вызывайте полицию!
– Да я бы вызвала, но они уже ушли. Только что. Ты вот что, Надя, посмотри в окошко, может, увидишь их. У тебя окна как раз на ту сторону выходят, где подъезд, а у меня – на другую.
Раздражение от ночного звонка прошло. Надежда почувствовала знакомый охотничий азарт, который появлялся у нее при расследовании криминальных происшествий. Она положила телефон на стол и метнулась к окну спальни. Отсюда она увидела подъезд. Ночь была светлая, июньская, и двор был виден как на ладони. И тут дверь подъезда открылась, и из него быстрой походкой вышли два человека.
С седьмого этажа Надежда смогла разглядеть двух мужчин, один был с бритой головой и высокий, второй – с рыжими вьющимися волосами и пониже ростом. О чем-то озабоченно переговариваясь, они направились к углу дома и скрылись за ним.
Квартира Надежды выходила на две стороны, и та сторона, куда ушли неизвестные, была видна с лоджии. Надежда Николаевна, не теряя ни минуты, бросилась в гостиную, где был выход на лоджию.
Однако по дороге у нее мелькнула еще одна полезная мысль, она забежала в кабинет мужа, выдвинула верхний ящик стола и вытащила оттуда мужнин бинокль.
Сан Саныч, как всякий нормальный мужчина, любил всякие технические игрушки, поэтому в свое время купил себе хороший немецкий бинокль.
Вооружившись биноклем, Надежда выскочила на лоджию и выглянула на улицу.
Двое мужчин появились из-за угла.
Теперь Надежда хорошо их разглядела – мрачное смуглое лицо бритоголового и круглую физиономию его рыжего спутника. Вид у обоих был понурый, разочарованный, в руках они ничего не несли. Рыжий заметно прихрамывал.
Пройдя мимо дома, они свернули к площадке, где стояли припаркованные на ночь машины. Рыжий что-то сказал своему спутнику, но тот на него сердито прикрикнул. В руках бритоголового появился брелок с ключами, он нажал кнопку, и в ответ на это одна из машин приветливо мигнула фарами. Надежда подкрутила колесико бинокля и внимательно рассмотрела эту машину.
Это была зеленая «хонда», и Надежда даже смогла разглядеть ее номер. Не полагаясь на свою память, она схватила случайно попавший под руку огрызок карандаша и записала номер машины на горшке с цветущей азалией.
Двое злоумышленников сели в машину и уехали, на прощание мигнув габаритными огнями.
Надежда проводила их взглядом и вернулась в спальню.
Антонина Васильевна все еще ждала ее у телефона.
– Ну что, видела их? – спросила она, как только Надежда поднесла трубку к уху.
– Видела. Мужчины. Двое, – лаконично ответила Надежда. – Уехали на машине.
– Несли что-нибудь?
– Ничего.
– Странно… знаешь что, Надя… – в голосе Антонины Васильевны прозвучало непривычное смущение. – Я, пожалуй, пойду в квартиру Дроздаевых… посмотрю, как там и что… на всякий случай… может, и ты со мной?
Надежда не колебалась ни секунды. Она не могла оставить Антонину без поддержки. А если честно – не могла пропустить такую уникальную возможность.
– Сейчас приду! Все равно уже сна ни в одном глазу. Вы без меня туда не ходите, мало ли что…
Она накинула халат и уже через минуту была возле квартиры Дроздаевых. Антонина Васильевна ждала ее перед дверью, тоже в халате. Халат у нее был исключительно живописный – в золотых драконах и розовых хризантемах.
В руке Антонина Васильевна держала ключи. Она уже потянулась к замку, но Надежда остановила ее:
– Подождите…
Она наклонилась к замочной скважине и внимательно оглядела саму скважину и дверь.
Ни на самой скважине, ни вокруг нее не было царапин или других следов взлома.
– Дверь не взломана, – сообщила Надежда соседке.
– Вот и я не слышала шума! – закивала Антонина. – Но откуда же у них ключи? Мои при мне…
– Ну, у них могли быть хорошие отмычки… а это значит, что они профессионалы.
Антонина открыла дверь своими ключами, и женщины вошли в квартиру.
Уже в прихожей они заметили следы постороннего вторжения. Все вещи были сдвинуты со своих мест, перевернуты, опрокинуты и распотрошены, как будто здесь побывала стая обезумевших обезьян или стадо зубробизонов.
Та же картина была на кухне и во всех комнатах.
Шкафы распахнуты, вещи из них выброшены на пол, ящики выдвинуты, даже из кухонных шкафчиков незваные гости вытащили все содержимое. Даже дверцы холодильника распахнули и не позаботились потом закрыть. На полу посреди кухни лежал, подтаивая, большой кусок замороженной рыбы.
