Елена снова всхлипнула.
Надежда огляделась.
Посреди комнаты стояли две металлические каталки, накрытые простынями с квадратными казенными штампами. На одной из них отчетливо просматривалось человеческое тело, на другой простыня обрисовывала что-то бесформенно-продолговатое, что, впрочем, тоже могло быть телом.
К этой-то каталке и направился санитар.
– Вы, значит, супруга его будете? – обратился санитар к Надежде Николаевне.
– Не я – она! – указала Надежда на Елену.
– А вы тогда кто?
– Я ее знакомая… соседка. На всякий случай пришла – вдруг ей плохо станет, – буркнула Надежда и едва сдержалась, чтобы не рявкнуть насчет того, чтобы этот тип, воняющий перегаром, занимался своим делом и не задавал дурацкие вопросы.
– А, ну если на всякий случай, то ладно… – Санитар повернулся к Елене и проговорил: – Ну, значит, приступаем к опознаванию… опознанию… только чтобы в обморок не падать…
С этими словами он отдернул верхний край простыни.
Надежда для себя решила не смотреть на покойника и честно соблюдала эту договоренность.
В самом деле, этот покойник ей ни сват, ни брат, если честно, она его и не знала толком. Нельзя сказать, что Надежда Николаевна боялась покойников, нет, она в своей жизни всякого повидала, поскольку было у нее совершенно особенное хобби, но об этом после.
Но все же процедура неприятная. Поэтому Надежда смотрела по сторонам, хотя ничего интересного там не было.
Елена ахнула, что ничуть не удивило Надежду.
Но затем она растерянно и испуганно проговорила:
– Что это?
В ее голосе было что-то такое, что заставило Надежду нарушить предварительную договоренность с самой собой и опасливо взглянуть на каталку.
Под отдернутой простыней не было ожидаемого трупа – под ней лежал узел грязного белья.
Санитар удивленно фыркнул и сдернул всю простыню. На каталке лежало еще несколько таких же узлов – и никакого трупа. Даже намека на труп.
– Не понимаю… – протянул санитар. – Что ж это такое? Был же он здесь… куда же он подевался… этого никак не может быть, чтобы он пропал…
Он наклонился, заглянув под каталку, хотя и без того было видно, что под ней ничего нет.
– Может быть, он на той? – скромно предположила Надежда, кивнув на вторую каталку.
– Не может такого быть! – отрезал санитар. – Никак не может! Вы, женщина, не говорите, чего не знаете! Вы вот, женщина, к примеру, кем работаете?
– Инженером… – ответила Надежда после секундного колебания. Она не стала уточнять, что уже несколько лет как ушла с работы и посвятила себя дому и мужу.
– Ну вот, я же в вашу работу не вмешиваюсь, а тут – моя работа… тут я все знаю, где и чего!
– Оно и видно! – перебила его Надежда. – Вы все же взгляните – может, он тут, – она показала на вторую каталку.
Санитар недовольно фыркнул, однако все же отогнул край второй простыни.
Надежда увидела лицо мертвой старухи, сморщенное, как печеное яблоко.
– Ну что, убедились? – проговорил санитар. – Я же вам сказал, что здесь его нет!
– А тогда где же он? – задала Надежда резонный вопрос. – Он же не мог сам уйти!
Санитар заморгал красными глазами, достал из кармана небольшой стеклянный пузырек и отпил из него.
– Так все же, где наш покойник? – повторила Надежда Николаевна весьма агрессивным тоном. Ей все это начинало здорово надоедать. И знала ведь, что порядка в этой больнице сроду не было, но чтобы покойника не найти, это уже за гранью… Хотя с этого алкаша какой спрос, придется начальство искать.
Приложившись к пузырьку, санитар повеселел и приобрел некоторую уверенность в себе.
– Ничего не знаю! – отрезал он строго. – Нет вашего покойника! Нет в наличии!
– То есть как это нет? – подала голос Елена, неожиданно сбросив оцепенение. – Что значит – нет? Не может этого быть! Мне же звонили, сказали, он тут…
В это время дверь мертвецкой с натужным скрипом отворилась, и вошел еще один человек – невысокого роста, несколько постарше первого санитара, в таком же несвежем халате и с маленькими, непрерывно бегающими глазками.
– Это что же здесь такое? – осведомился он у первого санитара на редкость противным, блеющим голоском, напоминающим голос престарелого козла.
– Опознавание! – ответил тот, подтянувшись и одернув халат. – То есть опознание!
– Какое еще опознание? – неприязненно проблеял человек с бегающими глазками. – Почему ты? Ты же знаешь, что такими вещами я занимаюсь!
– Да что тут такого сложного! Невелика наука! Что я, сам не справлюсь, что ли?
– То-то и видно, как ты справляешься! Сказано было – занимайся своим делом, покойниками, а к живым не суйся! К живым тебя и близко подпускать нельзя!
– Может, вы свои отношения будете выяснять потом, в свободное время? – перебила его Надежда. – Вы видите, женщине плохо! Давайте уже закончим то, ради чего мы пришли!
Елена действительно была бледна как полотно.
– А действительно, ради чего вы пришли? – проблеял низенький санитар.
– То есть как – ради чего? Ради опознания…
– Фамилия? – В руке санитара появилась какая-то разлинованная бумага.
– Дроздаев, – слабым голосом проговорила Елена. – Максим Петрович Дроздаев.
– Дрозда-аев? – повторил за ней санитар. – Так нет у нас такого покойника. Нет и не было.
– Что значит – нет? – возмущенно воскликнула Надежда. – Как это так – нет?
– Нет – значит, нет! – отрезал санитар. – Вот у меня список всех наличных покойников. Можете сами посмотреть. Воробьев есть, Владислав Иванович, и Скворешня Нина Васильевна… а никакого Дроздаева нет, и даже Дроздова!
– Но нам позвонили! То есть вот ей! – Надежда кивнула на Елену, которая на глазах становилась все бледнее. Видимо, ноги ее уже плохо держали, и Елена прислонилась к стене.
– Кто это вам позвонил?
– Как кто? Из полиции… так и сказали – мол, нашли труп с документами на имя Максима Петровича Дроздаева… велели приехать сюда для официального опознания… мы и приехали… вы что думаете – у нас других дел нету?
– Вот кто вам звонил – к тем и обращайтесь! – упорствовал санитар. – А мы конкретно ничего не знаем и никакого вашего Дроздаева в глаза не видели!
Надежда хотела что-то ему ответить, но тут боковым зрением заметила рядом какое-то движение, повернулась и увидела, что Елена медленно сползает по стене.
Надежда подскочила к ней, подхватила и огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь стула. Ничего подходящего в комнате не было, вообще не было никакой мебели, кроме металлических каталок. Тогда Надежда повела Елену к той каталке, на которой лежали узлы с бельем. Елена вяло переступала ногами.
