Мерзавец! Подлец!
Наверное, стоило рассказать обо всем отцу, он бы наверняка встал на мою защиту, но в тот момент в моей ослепленной яростью голове билась одна-единственная мысль: отвести душу, как можно скорее высказав маркизу все, что о нем думаю.
Сейчас же разыщу негодяя и плюну в его холеную рожу!
Знаю, благовоспитанные мадемуазель так не поступают. Но благодаря стараниям маркиза место благовоспитанной мадемуазель заняла взбешенная фурия.
Обычно вечерами его светлость занимался делами имения. Запирался у себя в кабинете и не выходил до самого ужина. Вот туда-то я и отправилась.
Увы, к моему огромнейшему разочарованию, кресло возле письменного стола пустовало. Не обнаружился мессир ни возле книжных стеллажей, ни у камина. На диване его тоже не наблюдалось. Зато рядом темнел небольшой круглый столик, на котором поблескивал в пламени свечей пузатый графин.
— Всего пару капелек, значит, — вспомнила слова Мари, пытавшейся то ли объясниться, то ли извиниться. — Будет тебе пару капелек! — Воинственно зарычав, метнулась к графину и, прежде чем успела сообразить, что делаю, выплеснула все содержимое пузырька в янтарный напиток.
Вздрогнула испуганно, чуть не опрокинув злосчастный графин, когда услышала за дверью чьи-то торопливые шаги.
— Загостился я тут у вас. Пора уже и честь знать.
— Разве не останешься на свадьбу? Ты же у нас любитель пышных празднеств. Соберется весь цвет Гавойи. Столько красоток… — Моран толкнул золоченые створки дверей кабинета и замер на пороге. — Александрин? Почему ты здесь? — На людях его светлость по-прежнему обращался к невесте официально и, как того требовали правила этикета, вел себя с ней предельно сдержанно. Но стоило им остаться наедине, как преграда условностей исчезала, уступая место неистощимой жажде, которую им обоим никак не удавалось утолить.
И бороться с которой с каждым днем становилось все сложнее.
Мужчина и сам толком не мог объяснить, почему сдерживается. Какая, в сущности, разница, когда он с ней переспит, сейчас или после свадьбы. Девчонка в любом случае уже никуда от него не денется, так что можно и не церемониться, не испытывать на прочность свое терпение.
Но всякий раз, когда уже готов был уступить желанию, перед глазами вставало заплаканное личико шестнадцатилетней девушки. Почему-то это воспоминание отзывалось в душе чем-то вроде нежности. Странное, непривычное чувство, так некстати заглушавшее все остальные порывы.
— Тебя искала. — Невеста бросила по сторонам быстрый взгляд и еще больше побледнела. Как будто чего-то испугалась или, может, была чем-то расстроена. Вымученно улыбнувшись, пробормотала: — Ничего срочного. Вижу, ты не один. Лучше пойду готовиться к ужину. Ваше сиятельство…
Опустившись в быстром реверансе перед де Грамоном, с интересом наблюдавшим за сменой выражений на смазливом личике будущей маркизы, Александрин рванула к выходу.
— Что-то случилось? — Страж удержал ее, коснувшись острого локотка, прикрытого пеной светлого кружева.
Девушка вздрогнула, словно ее обдало холодом, и осторожно высвободила руку.
— Все в порядке. С сестрами немного повздорила. — Просочившись между ним и Адриеном, бросилась прочь.
Маркиз усмехнулся. Наверняка прибежала уговаривать его выставить докучливых родственничков за дверь. Он бы и сам с превеликим удовольствием избавился от беспардонной баронессы, ее вечно пребывавшего подшофе супруга, без зазрения совести опустошавшего винные погреба Вальде-Манна, и их нахалок-дочек, планомерно доводивших беднягу Касьена до нервного срыва. Но опасался, что Ксандра (так, кажется, обращались к ней сестры) будет против. А теперь выясняется, что она сама спит и видит, как бы поскорее распрощаться с горе-семейкой.
Что ж, осталось потерпеть совсем немного, всего несколько дней. И пусть потом катятся на все четыре стороны.
— Лакомый кусочек, — проводив девушку долгим взглядом, хищно улыбнулся Адриен. — Хотя по сравнению с Серен — бледная моль. — Мужчина плюхнулся в кресло и закинул ноги на стол, прямо на ворох посланий, которые до встречи с другом просматривал де Шалон. — Даже странно, что из всех одаренных красоток Вальхейма ты выбрал именно ее. Пустышку. Симпатичную, но не более.
— Выпьешь?
Последнее, чего хотелось Морану, — это обсуждать с другом свои решения. Пусть даже с самым близким, с которым прошел и огонь и воду. О грандиозных планах насчет Александрин не должен был знать никто.
— Не откажусь. — Адриен проследил за тем, как де Шалон плеснул в бокалы немного крепкого напитка, который на юге Вальхейма прозвали «эликсиром счастья». Всего пары глотков было достаточно, чтобы прогнать сумрачное настроение, а сладковатый вкус и медово-цветочный запах арманьяка даже на самые крепкие головы действовал не хуже дурмана.
Как раз то, что нужно, чтобы расслабиться перед отъездом.
Передав бокал другу, Моран опустился в соседнее кресло.
— Так что за спешка?
— Его величество изволит гневаться. — Пальцы стража коснулись хрустальной кромки сосуда. — За последний месяц в столице поймали уже трех одержимых. А теперь еще и нападение на твою невесту… Что-то тут нечисто. Придется разбираться. — Де Грамон лениво вздохнул и поднес к губам бокал, любуясь золотыми переливами янтарного напитка, будто вобравшего в себя весь свет горячего южного солнца. — Тебя, скорее всего, тоже попросят приехать.
Маркиз задумчиво кивнул:
— Главное, чтобы не дергали до свадьбы. А потом я и сам подумывал перебраться в Навенну. Нужно будет представить Александрин ко двору.
— Теперь будешь повсюду таскать за собой свою новую игрушку? — рассмеялся Адриен и залпом опрокинул в себя крепкий напиток.
Моран последовал его примеру, осушил бокал, наслаждаясь ощущением тепла, разливающегося по телу.
— Пока не надоест, — отшутился он и поспешил за очередной порцией алкоголя, решив, что одного бокала явно недостаточно, чтобы как следует расслабиться. — Будешь еще?
— Мне хватит, — замахал руками, протестуя, де Грамон. Зажмурился на миг, почувствовав легкое головокружение. Наверное, не стоило пить на пустой желудок. — Надо еще как-то дотрястись до столицы.
— Уезжаешь на ночь глядя? — Сделав глоток, его светлость отметил, что вкус у напитка не такой, как обычно. Более приторный, терпко-сладкий. Наверное, на сегодня ему тоже уже достаточно.
— Король назначил аудиенцию на завтрашний вечер. — Адриен нехотя поднялся. В голове шумело, словно она вдруг стала чистым полем, по которому носился, противно завывая в вышине, дикий ветер. — Буду ждать вас с Цветочком, — так он шутливо окрестил девицу ле Фиенн, — в столице. Посмотрим, что станет с твоим розаном после общения с нашими придворными гарпиями.
Отвесив легкий поклон, де Грамон на нетвердых ногах направился к выходу. Моран откинулся в кресле и устало прикрыл глаза, погружаясь в состояние неги и позволяя двум образам — Серен и Александрин — привычно заполнить его сознание.
