– Общее утомление на фоне орви. Не смертельно, но несколько дней лучше полежать.
– Полежим, – Пир кивнул, дождался, пока врачи вместе с Аминой, которая любезно проводила их в нужную комнату, удалятся, а потом повернулся к Насте.
А она… Ну ведь не держалась за эту работу! Относилась к ней как ко временной. Как к постыдной. Так почему же сейчас сердце вырывается из груди в предчувствии отставки?
Пир постоял у двери, вздохнул деланно тяжко, а потом подошел к дивану, опустился на него, Настя в последний момент подтянула ноги, освобождая место.
– Ну и что это было? – говорил вроде бы не зло, и взгляд бросил не яростный… скорее уставший.
– Не знаю, давление скакнуло. У меня раньше никогда…
– А как выглядело, представляешь?
Настя представляла смутно. Но какие мысли могли закрасться в голову посторонних наблюдателей – догадывалась.
– Имагин лютовал… – Пир положил руку на поверхность дивана, будто невзначай задевая Настину ногу, она непроизвольно дернулась.
Отчасти, из-за прикосновения, но больше из-за того, что в памяти всплыл тот самый Имагин, который лютовал, а до того сверлил ее этим своим пристальным насмешливым взглядом. При мысли о нем в мозгу загоралась лампочка – красная. Красная, мигающая. А еще сирена – громкая. А еще табличка: 'не подходи, убьет', а еще…
– Сказал, чтоб я тебя уволил.
Вроде бы сердце ухнуло в пятки раньше, а теперь провалилось куда-то в подвал. Вот так. Кажется, история карьеры одной из бабочек, Анастасии Веселовой, окончена. Занавес. Можно без оваций.
– Понятно, – Настя попыталась встать. Доказывать никому ничего она не собиралась. Да, пусть грохнулась в обморок непреднамеренно, пусть могла бы еще и наехать на работодателя, который пытается распрощаться с ней, такой больной и немощной, в самый трудный момент, но смысла в этом не было.
Если тот, другой, сказал, что она уволена, значит, так и будет.
– Подожди, – на колено девушки опустилась теплая ладонь. Женя чуть сжал коленку, заглядывая в лицо растерявшейся Насти. – Но я его уговорил. Глеб орал, что такие как ты портят репутацию клуба, что гнать тебя нужно в три шеи, без выходного пособия. Хотел лично сообщить о своем решении…
В груди поднялась волна гнева. Это ведь он виноват! Это из-за него она в обморок хлопнулась! Не смотрел бы так пристально, не изучал бы, как зверушку в зоопарке, она бы спокойно оттанцевала ночь, а так… Сам же стал причиной, из-за которой теперь так просто, по щелчку пальца, избавляется.
– Все понятно…
– Да постой же ты! – коленку сжали еще сильней, а потом будто невзначай погладили кожу с внутренней стороны. – Но я его уговорил. Поручился, оставил тебя под личную ответственность, так сказать, понимаешь?
Нет, пока Настя ничего не поняла, только сердце вернулось из подвала снова в пятки, явно что-то предчувствуя.
– Я отказался тебя увольнять, Настенька, сказал, что проблем с тобой больше не возникнет, правда же?
Девушка кивнула.
– Вот и славно. Но только ты не можешь теперь меня подвести. Никак не можешь. Придется делать все, что я скажу, иначе пострадаешь и ты, и я. Согласна?
Не совсем еще понимая на что, но Настя согласилась, кивнув. Важно сейчас было то, что ее, кажется, не уволили. Не уволили с такой ненавистной временной работы.
– Ладно, отдыхай, бабочка, – рука с ее коленки благополучно перекочевала на щеку, а на лице Пира расцвета привычная Пирожковая улыбка. – Хочешь, отвезу тебя домой? Хотя нет… Черт, у меня еще работа. Могу заказать такси.
– Не надо, я с Олесей… – еще одна девушка – Олеся – жила неподалеку. Ей посчастливилось обзавестись собственным транспортом, благодаря которому Настя периодически добиралась домой без приключений и излишнего дорожного геморроя.
– Вот и славно, – мужчина встал, привычно окинул унылую комнатушку взглядом, отошел от дивана. – Знаешь, Настен, пора заняться твоей комнаткой. А то ютишься здесь, с этой лампочкой дурацкой над головой… Как идея?
Идея была… никак. Настю абсолютно устраивала эта самая дурацкая лампочка. Ее все устраивало, лишь бы над головой не висела угроза вылететь, ну и где-то впереди маячила хоть какая-то перспектива выбраться из этой временной ямы.
– Ну ладно, подумай, а я пошел.
Еще раз улыбнувшись, Женя выплыл в коридор, плотно затворив за собой дверь.
Настя же, с опаской, но попыталась встать, подошла к шкафу. Сначала прислонилась к нему лбом, пытаясь понять, на каком же она свете, а потом медленно, очень осторожно занялась переодеванием.
Сегодня она попадет домой невероятно рано. А завтра можно спать. И послезавтра тоже. А еще можно будет болеть, пить чай с лимоном и долго еще не думать о том, что снова придется вернуться сюда.
Это очень странно – с одной стороны ненавидеть место, от которого зависишь, а потом так пугаться гипотетической возможности лишиться этой самой зависимости. Но Настя жила с этим чувством вот уже добрый месяц. Сегодня оно просто сильно обострилось.
А все из-за этого босса над всеми боссами. Приехал бы он завтра или вчера – все обошлось бы куда меньшими жертвами, по крайнее мере, для нее. Но нет, властелину над бабочками нужно было припереться именно сегодня.
Выходя из Баттерфляя той ночью, Настя очень надеялась, что больше не повстречает Глеба Имагина никогда.
***
Глеб вытянулся на кровати, закидывая руки за голову. Ну и что мы имеет в сухом остатке? Баттерфляй нужно либо спасать, либо в срочном порядке от него избавляться. Причем в крайне срочном – пока еще хоть какое-то имя осталось. Конечно, сделка может выйти не самая удачная, но это куда проще, чем реанимировать. Меньше денег, нервов и времени. Хоть ему и очень жаль.
В ванной что-то упало на пол, возвращая в реальность. Правда, ненадолго.
Конечно, этот вечер вряд ли можно считать для клуба показательным – Глеб надеялся, что подобные казусы случаются в нем не каждый день, но, на самом деле, обморок танцовщицы просто стал последней каплей в бочке его терпения.
Женя слишком расслабился, чувствуя себя если не царем и богом, то исполняющим обязанности этих должностей точно. Почему-то посчитал, что может творить все, что душе угодно, только не подумал о том, кто в результате будет нести ответственность. Поскольку ответственность все равно ложилась на Имагина, попуску давать раздолбаистому Пирожку он больше не планировал.
Кусок дурака, не иначе. Еще и крайнего нашел… Точней крайнюю. Решил, что уволит девочку, тем самым задобрив лютующего шефа. Хрен вам. Глеб отлично знал, из-за чего лютует, и причиной была никак не она.
А она… На нее было приятно смотреть. Необычно, что ли… Сразу бросалось в глаза то, что девочка новенькая. Двигается более скованно, чем другие бабочки, смотрит вроде бы осознанно, но постоянно сквозь. Получалось немного наивно, но, несомненно, красиво. Баттерфляй никогда не делал слишком большую ставку на своих гоу-гоу, руководство не заморачивалось организацией шоу-программ с участием бабочек, позиционируя их как элемент декора, милую фишку, и в роли этой самой фишки девочка смотрелась хорошо.
