Костеря себя за то, что забыла взять зонтик, Настя добежала до Бабочки, набросив на голову капюшон, прошмыгнула в свою каморку, уже там поежилась, стягивая противную мокрую кофту, такие же тряпичные кеды.
Хотелось верить, что вечер пройдет без эксцессов, гладко, мирно, спокойно. Хотелось не встретиться ни с Имагиным, ни с Пирожком, оттанцевать и отправиться в гости к родной подушке, которая манила даже так – на расстоянии половины города.
Быстро переодевшись, Настя помчала к остальным девочкам, у которых было назначено обсуждение нововведений в общую схему.
– Привет, – она улыбнулась, устраиваясь на стуле у одного из зеркал, Амина уже начала что-то говорить, потому Насте практически никто не ответил, разве что несколько раз кивнули.
Предводительница бабочек закончила, окинула публику внимательным взглядом, а потом кивнула, давая добро на то, чтоб желающие могли разойтись, чем все тут же попытались воспользоваться, Ася не успела.
Ее схватили за локоток у выхода, придержали, прося остаться, притеснили в уголок. Амина все сделала технично, быстро, аккуратно.
Настя пискнуть не успела, а уже оказалась в ловушке.
– Отшила мужика, Настюш? Не стыдно?
– А тебе-то какое дело? – вопросы, какого мужика и почему вдруг стыдно, Настя решила упустить в виду очевидности ответов.
– Может, я решу, что раз тебе не нужно, то мне в самый раз? Не жалко-то такими кавалерами разбрасываться?
– Какими кавалерами? – Настя окинула взглядом комнату, убеждаясь, что все либо действительно слишком заняты своими делами, чтоб слушать их разговор, либо очень хорошо притворяются, что заняты.
– Непонятно, за какие заслуги на тебя свалившиеся, Анастасия. Я тебя предупредила, будешь дальше от него бегать, сама займусь. Нравятся мне, знаешь ли, такие…
– Какие такие? – после слов Амины, Настя почувствовала очередную волну раздражения, только уже не в отношении Имагина, а к девушке напротив. Будто у нее действительно что-то хотят забрать. Что-то, принадлежащее ей.
– Целеустремленные.
– Раз целеустремленный, так просто не сдастся.
И вся прежняя рефлексия о том, что ей-то очень нужно, чтоб сдался, забыл об интересе, смирился, канула в лету.
– Ну, знаешь, еще пару неделек вокруг походит, а потом надоест бегать за малолеткой неразумной, а здесь я, вся такая не малолетняя, – Амина загнула один палец, – разумная, – второй, – не менее красивая, – третий, – танцую тоже не хуже, – четвертый. – Или ты просто пытаешься цену набить? Мол, не такая и ждешь трамв… принца? Если да, то по второму пункту можно было два пальца загибать.
– Он меня настораживает, – Настя сама не сказала бы, почему, но захотелось ответить правдиво.
– Это нормально, плохо было бы, если б не настораживал, а так все логично. Ты его не знаешь, какого ж лешего доверять? Не доверяй, но присмотреться можно.
– Никак не могу понять, в чем твой интерес? Он тебе что, денег обещал?
– Нет, скорей обеспечить профессиональный рост.
– За что? За то, что я в его кровати окажусь?
– Ты прямо хочешь, чтоб я 'да' ответила, но нет. Всего лишь за то, я не глупее Пирожка, а с тобой вообще помогаю по доброй воле. Ну понравилась мальчику девочка, а она почему-то ломается, неужели добрая тетя Амина не может помочь им сойтись?
– Добрая тетя Амина может сделать только хуже, потому что мальчик поиграет с девочкой, а потом выбросит из жизни и из клуба, а у девочки есть семья, которую нужно кормить.
– Это называется риском, Настя. А кто не рискует, тот не живет.
Этот разговор закончился ничем, Настя не помчала тут же на поиски Имагина, который, несомненно, сегодня тоже должен был быть в зале, сопротивляться тоже не стала, решила отложить подобные мысли до поры до времени.
Единственное, когда столкнулась с Глебом в коридоре, по дороге на аудиенцию с Пирожком, улыбнулась и кивнула, принимая приветствие.
***
День не задался с самого утра, но только ближе к ночи Настя поняла, что дождь – мелочь. Причем мелочь приятная, потому что может быть в миллион раз хуже.
Этот вечер начался так же, как все вечера до него. Практически та же музыка, частично те же люди, отлаженные движения, профессиональная улыбка на лице, дежурные поглядывания на толпу, даже взгляд Имагина из-за одного из столиков на втором ярусе, без которого чего-то не хватало бы, уже привычный. Все было… привычно, пока Настя не обернулась ко входу, замечая в толпе знакомую макушку. Одну, вторую, третью… Это были они – танцоры ее труппы, когда-то коллеги и товарищи, а теперь чужие люди. Один из них раньше был любимым человеком, кто-то – другом, кто-то – подругой, а теперь они пробирались сквозь толпу, еще не замечая ее, предвкушая неплохо проведенное время, а у Насти вдруг затряслись руки. Она так долго боялась чего-то подобного, что теперь не могла поверить в реальность происходящего.
Поверить в то, что Алина тянет за руку улыбающегося Петю, что несколько человек пятятся перед ними, что-то говоря, а потом заливаясь смехом, что еще пятеро плетутся следом, лучась не меньшим счастьем, что Светы среди них нет, что Алина приближается к Пете, целуя в щеку, слишком уж не по-дружески, что он ловит ее лицо пальцами, поворачивается, целует уже в губы.
Все это растянулось в мыслях Насти на долгие минуты, хотя на самом деле прошли считанные мгновения. А потом компания окупировала заказанный столик, и каждый занялся тем, что решил изучить взглядом зал…
***
Глеб заметил перемены в поведении интересующей его бабочки. Все было хорошо, точней привычно. Хорошо не было потому, что ему не нравилось, как она танцует для толпы.
Так вот, все было привычно, они привычно иногда встречались взглядами, в ее уже не было той враждебности, но и страсти особой не замечалось, она будто проверяла – на месте ли он, а потом продолжала заниматься своим делом. Он всегда был на месте. Куда ж ему деться, если она-то тут?
Девочка танцевала, иногда оглядывалась, находя его, время от времени окидывала взглядом толпу, а потом застыла. На долю секунды застыла, забыв обо всем. Только глаза стали размером в пять копеек и улыбка слетела с губ, а еще она побледнела. Этого Глеб не видел, но почему-то был уверен – побледнела. Так, как бледнеют, когда видят привидения или гостей из прошлого, которых встретить не хотели бы. Проследив за направлением взгляда девочки, он разыскал компанию, активно проталкивающуюся сквозь толпу.
Ничего особенного – человек восемь, смеются себе, никого не замечая, так почему она так всполошилась?
Когда Глеб вернулся взглядом к Насте, та уже взяла себя в руки, снова танцевала, отвернувшись от того столика, за который села компания. Вот только страх из глаз не пропал, и бледность, наверняка, тоже. И на него она больше не смотрела – за ночь ни разу.
