Версий было несколько. Он собственник. Ему не нравится, когда она танцует в Бабочке, видимо, он в принципе любит, когда большая часть Настиного времени, если не всё, посвящена именно ему. А пока приходится делить это время с родными, той же работой, друзьями.
Второй вариант – мужику элементарно лень постоянно таскаться через половину города, загружая/выгружая/выгуливая. А так проще – объект интереса всегда под боком. Практически готов к труду и обороне. Обидно ли? Нет. Имагин и так делал для нее куда больше, чем любой ухажер до. Иногда даже слишком много. И ей, если честно, самой жутко хотелось узнать, как это – проводить с ним вечера просто дома, просто вместе.
Вариант номер три самой Насте казался самым по-девчоночьи глупым. Имагин реально имеет на нее далеко идущие планы, и не видит смысла распыляться на дальнейшие игры в конфетно-букетный период, если можно перейти на новый уровень семейно-притирочный. И это с одной стороны страшно, они же вместе чуть больше месяца, а с другой… С Петей она и через год после начала отношений о подобном задумываться побоялась бы, а с Глебом не просто думает, в какой-то мере даже надеется.
Кондиционер был успешно починен, мастера отправлены с миром, а Настя сидела на кровати, клацая пультом. Ей поручено было испробовать систему, сменяя режимы и температуру. Она собиралась со всей ответственностью подойти к исполняемой миссии, потом позвонить Имагину, чтобы отчитаться о проделанной работе, ну и отправиться домой.
Вот только звонить ему можно не раньше шести, ибо все равно скинет – до этого времени будет на очередной жутко важной то ли встрече, то ли конференции, то ли еще на чем-то, но непременно жутко важном.
Часы показывали четыре, кондиционер вроде работал, а сама Настя проголодалась. Приблизительно так в ее жизни произошла вторая собственноручно приготовленная трапеза в Имагинской квартире.
Вся кухонная техника казалась жутко неудобной. Все дело, конечно, в том, что Настя просто привыкла к другой, но без боевых ранений не обошлось. Ранения получала и техника, и девушка. Но хотя бы в этом туре восстания машин победил человек.
Когда Имагин позвонил первым, она как раз поглощала плоды своей работы – макароны получились немного недосоленными, но соус с сыром спасли ситуацию.
Медленно пережевывая, Настя почему-то подумала о том, что Глеба таким кормить не стала бы. Точнее для него старалась бы лучше…
– Ну что? – а он будто чувствовал – телефон заорал тут же.
– Все хорошо, – девушка отложила приборы, крутнулась на табурете, уставляясь в глянцевую поверхность стены. Отражение глупо улыбалось Насте, а сердце сбилось с ритма. – Они все сделали, я проверила, должно работать.
– Должно или работает? – Глеб хмыкнул. А Настя пожалела, что не может его сейчас увидеть. Она безумно соскучилась. Стыдно сказать, но, кажется, соскучилась даже больше, чем по маме с Андрюшей.
– Я игралась с пультом на протяжении получаса. Вроде бы холодит, дует, жужжит.
– Он вообще-то не должен жужжать, Настасья.
– Ну, значит, не жужжит. В смысле жужжит, но тихо.
– Ладно, но если вдруг станет громко жужжать, позвони этим архаровцам еще разок, пусть снова приедут. Хорошо?
Настя замялась. Она-то думала, что после этого звонка сможет со спокойной душой отправиться домой и больше появляться в квартире Имагина причин до его приезда не будет. А потом нужно будет только как-то впихнуть ему ключи. Но он, видимо, планировал иначе.
– Переночуй там сегодня, ладно?
Настя поперхнулась воздухом. Пришлось залпом выпивать чуть ли не полный стакан воды, а потом прокашливаться.
Имагин пер танком по ромашковому полю, не иначе. Причем ромашковым полем была ее психика и неуверенность в реальности всего происходящего. А танком… Ну танком был он, тут без вопросов.
– Зачем? – получилось тихо, сдавлено, через кашель.
– Все затем же, Насть. Просто проследишь, как он работает. На улице жара, а в квартире должно быть приятно прохладно. Вот выставь комфортную температуру, а потом расскажешь, нормально ли спалось.
– Имагин, у меня вообще-то своя квартира пустая стоит…
– Ты в нее дверь хорошо закрыла?
– Хорошо.
– Ну, значит, выстоит твоя квартира. Или тебе настолько не нравится у меня, что даже ночь здесь не проведешь?
– Нравится, – врать причин не было. Как ни странно, в этом исключительно мужском Имагинском царстве Насте было достаточно комфортно. Но просто ей и днем-то здесь хозяйничать неудобно, а ночью… спать на его кровати… самой…
– Тогда договорились? – в тоне Глеба звучало сомненье. Он готов был к очередной попытке Насти отказаться. Готов к попытке, но не к тому, чтобы сдаться. Попытайся она артачиться, получит еще вагон аргументов.
– Договорились, – тяжело вздохнув, Настя поднялась с табурета, направилась из кухни в сторону спальни, остановилась в дверном проеме, оглядывая комнату. Сегодня она здесь гостья, ну или хозяйка…
– Ты там хоть скучаешь, вздыхающая? – а от него, кажется, вообще ничего не скрыть. Ну и ладно.
– Скучаю, – Настя улыбнулась. – Сильно.
– Смотри мне, – Глебу ответ явно понравился. Даже голос зазвучал как-то более довольно.
– А ты?
– Дважды уже билет обратный собирался менять. Хотел сюрприз сделать – раньше приехать. Только пока не получается.
– Не будет сюрприза?
– Судя по всему, не будет. Приеду в пятницу, как договаривались.
– Хорошо.
Они как-то время молчали. Настя – обводя взглядом спальню, немного вспоминая, немного предвкушая… пятницу, а Глеб где-то тоже обводя что-то взглядом, наверное.
– Ладно, роуминг, завтра созвонимся, – Настя опомнилась первой.
– Я еще перед сном наберу, хочу убедиться, что моя бабочка не слиняла из квартиры, поняла?
– Твоя бабочка вообще-то дала честное слово, – сердца победный кульбит и тот самый бабочковзрыв в животе произошли одновременно.
– Тогда просто позвоню, чтоб послушать, что-то рассказать…
– Ладно уж, звони, – формальное одобрение было получено, а через минуту щебетания, пришлось действительно скидывать – ему пора было выдвигаться на очередное мероприятие, а Настю ждали макароны.
Доесть их не получилось. Не то, чтоб они были очень уж невкусные, просто… Влюбленность – лучшая диета. Еда не нужна, вода не нужна, да ничего не нужно, лишь бы он снова и снова называл своей бабочкой.
***
– Мам, да, все хорошо, – Настя открыла верхний шкафчик комода, провела рукой по стопке футболок Имагина, потянула верхнюю.
– Ты там не голодаешь? – голос Натальи звучал встревожено. Впрочем, как голос любой матери, звонящей своему непременно недокормленному ребенку. Ведь любой ребенок априори недокормлен. Особенно тот, который должен этим вопросом заниматься сам.
