Не из-за того, что миллионер был мне отвратительным.
Нееет! Напротив! Я к бесу дурела от его ослепительного имиджа, от его уникальной, бесподобной красоты…
Чёрта с два! Даже по характеру тащилась, как конченная извращенка!
А из-за того, что он… Амир… он безжалостно разбил моё сердце.
Я думала лишь о нём. О том, что между нами было. И о том, что этого больше никогда не будет.
***
Выходные провела дома. Ленивым телёнком валяясь в подушках, отсыпаясь, отъедаясь, наслаждаясь одиночеством. В воскресенье выбралась в город. Купила себе кое-каких тряпок, поприличнее, а с утра, перед работой, забежала сначала в банк, затем в суд.
После обеда приехала машина с конфискованными вещами. Ключи от квартиры я оставила соседке, дабы та проконтролировала, чтобы подлецы расставили мебель так, как было до их варварского вторжения.
С первого (и единственного!) гонорара за ночь в клубе я заплатила за долги по квартире, компенсацию по афёре (но лишь полсуммы), вернула обратно конфискованную мебель. А ещё мой холодильник раздувался от еды, так, что не закрывался и трещал по швам. За выходные я наелась мороженого на год вперёд, заедая свою утраченную невинность. Да так наелась, что всю ночь пучило. Это от жадности. Я ведь ела мороженное столетие назад.
А дальше… с понедельника… началась очередная каторга.
Меня снова пнули под зад ногой наводить порядок в архиве. Там, к слову, и поселили на ближайшую неделю. Я была рада! Одиночеству, тишине и особенно тому, что практически не вижу Дьявола. Да и боссу было не до меня – барин отрывался на выезде.
За неделю я видела Амира всего лишь пару раз. И то, когда Господин требовал явиться на ковёр за очередной порцией унижений, зажмуривалась, как будто перед ударом, или падением, пряча краснющее лицо за папкой с бумагами. Молча выслушивала приказы, наставления, издёвки и, как ошпаренная, удирала прочь.
– Что с тобой! Эй! Фэр! – щёлкал пальцами перед пылающим смущением носом, – Заболела? Простудилась? Или грипп подцепила? Чего такая красная?
В ответ быстро-быстро машу головой, а сама и двух слов не могу выдавить. Мне кажется он всё знает. Видит меня насквозь. Знает, что мы с ним переспали, а я его обманула и унизила, тем, что Господин разделил одну постель с помойной мошкой.
«Вы бы мне ещё бичиху с вокзала подложили! Твари! А чё! Они же там все пленочные и ни разу не ёбанные. Ходячие рассадники нечисти! И платить много не надо за услуги, падлы!» – так бы мажор отреагировал, узнав правду.
Впервые после ночи «любви» я увидела его лишь во вторник утром.
А в понедельник страшилась любого шороха. Постоянно оборачивалась, шарахалась, думала, сама нечисть ходит за мной по пятам. Пришлось даже глотать корвалол. С того самого момента у меня и начал частенько подёргиваться глаз. Я стала жить в идиотском страхе. И мне казалось, у меня на лице красными красками было написано «Я трахнулась с шефом за деньги в борделе».
Понедельник пережила. Демон не появлялся. Лишь изредка чеканил наставления по телефону. Даже от его басистого, требовательного голоса, голоса прирожденного диктатора, я всегда хваталась за сердце и готова была грохнуться в обморок. А ещё я не могла сконцентрироваться… когда деспот давал задания. Забывала! Не слушала! Отвлекалась! Ибо перед глазами стояли его поджарые, ритмично сжимающиеся ягодицы, а в ушах – порочные стоны!
Невозможно работать!
Глубоко засел, зараза!
Я думала пытки после первой ночи закончились! Но нет же!
Преисподняя только распахнула свои врата новенькой жертве!
Страшно было смотреть в его дьявольские глаза.
Страшно было вообще находится с ним… не то, чтобы рядом, даже в одном здании.
Вероятно, я просто внушила себе этот страх. Он ничего не знал. Вёл себя как обычно. Дерзко, пафостно, чёрство.
При любом удобном моменте я старалась избегать встреч. Притворилась тенью. Из-за постоянного, давящего в груди дискомфорта.
И я не знала, как избавиться от подобного состояния? Как подавить раздирающую в лохмотья боль? Поэтому записалась к психологу. А на тренингах узнала, что у меня развивается патологическая зависимость.
Вот так вот я стала помешанной, невменяемой наркоманкой.
Босс каждый день повышал на меня голос, насмехался над внешним видом, подзывал к себе на ковёр не по имени, а по кличке, заваливал работой по самые уши. От усталости я засыпала в лифте, в транспорте, даже тупо на ходу, когда шла по тротуару на работу, или домой. Отчего, пару раз врезалась лбом в столб и один раз налетела на пожилую, орущую матом старушку, споткнувшись о её костыли.
Одна радость в башке – отдала часть задолженностей.
Но!
Где взять остальную сумму…
Оставалось загадкой.
***
Рабочая неделя тянулась долго и мучительно. Из-за полной загруженности, я даже забыла о том, что мне нужно сходить к гинекологу.
Пятница. Вечер. Почти доделала работу.
Босс принимал важных господ. Хотела было смыться под шумок, бросив переводы на посту секретарши, но вот не повезло! В дверях столкнулась с Амиром. Он как раз вышел из кабинета в поисках Светланы.
А у меня челюсть отвисла. Сердце, как обычно, пустилось вскачь, кровь в венах задымилась, а на ресницах застыл влажный страх. Директор слегка выпил. Он выхватил у меня отчёты, швырнув на стол секретарши, а меня… меня схватил за запястье, привлёк к себе. Ближе.
Глаза в глаза. В уме я уже мысленно рыдаю, подыхая от страха.
Неужели он… Всё-таки узнал.
– Где моя рубашка, мышонок? – дерзко прорычал, оскалившись, сдавливая запястье до щелчка, дыхнув коньяком на выбившиеся из причёски локоны.
Твою ж мать!
Он ведь приказал отнести в химчистку. Когда я расфигачила его чёртову вазу.
Дома лежит. Совсем забыла, бестолочь!
– Будет. С-скоро. – Заикаясь.
Что? Мышонок?
А это он точно мне сказал?
Я даже оглянулась по сторонам, высматривая в помещении других людей.
Дьявол так близко… И от этой близости я чувствую, как напрягаются соски под блузкой, как трусики пропитываются влагой, как бёдра опоясывает приятная дрожь… Тело отзывается на его близость, а разум вспоминает минувшую ночь.
Окатил меня пристальным, прожорливым взглядом, с ног до груди, визуально задержавшись на скромненьком бюсте. Ухмыльнулся.
– А ты сегодня… ничего. Другая.
Мамочки…
Ещё бы! На выходных я прикупила новых тряпочек. И впервые за столетие надела юбку.
Наконец-то паршивец заметил!
– Амирчик! Ну ты где? – со стороны кабинета послышался писклявый стон.
