– Чего вы от меня хотите, ваше высочество?
Будто почувствовав мое настроение, она подалась вперед и вновь сжала руки.
– Я в отчаянии, мисс Спидвелл. И мне больше не к кому обратиться.
– В чем ваша беда?
Она развела руками.
– Не знаю даже, с чего начать.
Я ничего не сказала. Я могла бы подбодрить ее, попытаться вытянуть из нее рассказ, по крайней мере, вначале, но я странным образом ощущала некое возмущение, а потому держала язык за зубами, предоставив ей самой поведать мне свою историю.
– Одна из моих ближайших подруг мертва, – наконец выговорила она.
– Мои соболезнования, – начала я.
Она нетерпеливо махнула рукой.
– Я уже смирилась с ее смертью. И пришла сюда не ради нее.
Она замолчала, устремив на меня решительный взгляд.
– Вы знакомы с делом Рамсфорта?
Я совершенно не ожидала этого вопроса. Дело Рамсфорта волновало газеты вот уже несколько месяцев. Оно было простым, но скандальные обстоятельства гарантировали ему бурное обсуждение в прессе.
– Я знаю о нем очень мало.
– Тогда позвольте мне вам его вкратце изложить. Майлз Рамсфорт был обвинен в убийстве своей любовницы, художницы по имени Артемизия.
– Вашей подруги? – предположила я.
Ее губы задрожали, но она быстро справилась с эмоциями.
– Да. Она была блестящей художницей, и мистер Рамсфорт пригласил ее, чтобы создать настенную роспись в его имении Литтлдаун в Суррее. Они были знакомы и до начала этой работы, но, пока она жила в его доме, стали любовниками, и вскоре Артемизия забеременела. Она была уже на четвертом-пятом месяце, когда завершила роспись.
Она ненадолго замолчала, будто набираясь сил, чтобы закончить рассказ.
– Мистер Рамсфорт устроил торжественный прием по случаю окончания работы у себя в Литтлдауне и пригласил туда многих людей из мира искусства, в том числе и меня. Во время праздника Артемизия была убита. Мистер Рамсфорт первым нашел ее, но, к несчастью для него, его обнаружили в собственной спальне с мертвым телом на руках, его одежда вся пропиталась ее кровью. Она была мертва совсем недолго, может быть, полчаса. Он не смог обеспечить себе алиби, и этот факт в сочетании с беременностью Артемизии дал полиции основания полагать, что именно он лишил ее жизни.
– Но по какой причине? – спросила я, уже непроизвольно заинтересовавшись этой историей.
– Мистер Рамсфорт женат, – холодно ответила она. – Полиция считает, что он решил избавиться от нее и ребенка до того, как жена обо всем узнает. У защиты были буквально связаны руки, ведь он не готов был признаться, где находился в момент убийства, его сочли виновным и приговорили к смерти. Он будет повешен на следующей неделе.
Я поджала губы.
– Это, несомненно, очень захватывающая история, ваше высочество, но я никак не могу понять, какая роль в ней отведена мне.
– Майлз Рамсфорт не убивал Артемизию! – вскричала она; ее железное самообладание разом покинуло ее. Она сжала кулаки так, что все драгоценные камни вонзились ей в руки.
– Откуда вы знаете?
– Не могу сказать, – ответила она, упрямо наклонив голову. – Я разрушу несколько судеб, если не промолчу.
– Это важнее самой человеческой жизни? – спросила я.
– Я не стану слушать дерзких вопросов, мисс Спидвелл, – сказала она. – Никто лучше меня не знает, что нужно делать.
– И что же нужно делать?
– Вы должны найти убийцу.
Я уставилась на нее, на секунду задумавшись, кто из нас сошел с ума.
– Вы шутите?
– Нет, не шучу. Жизнь человека, невинного человека, находится в ваших руках.
– Ничего подобного, – решительно возразила я. – Если у него есть алиби, пусть он его предоставит. Если он действительно невиновен, то, какие бы ужасы ни открыла правда, ничто не может быть хуже смерти.
– Вы бы так не говорили, если бы знали, – сказала она, и внезапно ее глаза наполнились слезами. Я могла бы встать и откланяться, уйти из этой комнаты и из ее жизни так же быстро, как и пришла сюда, забыть то, о чем она меня попросила, и никогда больше о ней не думать. Если бы не эти слезы. Ее выдержка, ее королевская кровь, ее положение – ничто из этого ей сейчас не помогло, и теперь она была просто страдающей женщиной. Она стояла на краю какой-то невообразимой пропасти, и это я могла понять. Я тоже видела пропасть.
– Тогда расскажите мне, – надавила я.
– Не могу, – сказала она, покачав головой. – Мисс Спидвелл, я знаю, что зашла совершенно не с той стороны. Новы должны понять: я хочу справедливости для них обоих. Артемизия была моей подругой, и Майлз – мой друг. Она не была для него обузой, он любил ее! Но он скорее сойдет в могилу, чем расскажет правду и погубит еще несколько жизней, и это достойно уважения. Неужели вы не видите все благородство его поступка?
– Я вижу всю глупость этого поступка, – ответила я, но без прежней враждебности. Должно быть, она это почувствовала, потому что вдруг подалась вперед и накрыла мои руки своими. Ее руки, руки скульптора, были сильными и теплыми, и, посмотрев на них, я поняла, что впервые за мою сознательную жизнь до меня дотронулась моя кровная родственница. Я также поняла: она прекрасно осознает, что делает, и собирается сыграть на моем одиночестве, моей инаковости. Они никогда не признают меня одной из них, но она решила поманить меня этой возможностью, как будто карпа наживкой. Для меня это могло быть как соблазнительно, так и опасно.
– Мисс Спидвелл, Вероника, – мягко сказала она, – пожалуйста, сделайте это для меня. Я не имею никакого права вам приказывать, поэтому я вас прошу. Сэр Хьюго не станет меня слушать. Он знает, что расследование провели плохо. Но для столичной полиции будет оскорблением признать, что они ошиблись. Его вполне удовлетворяет то, что Майлза за это повесят, но если это действительно произойдет, случится ужасная несправедливость, которой вы в состоянии не допустить. Сможете ли вы спать спокойно, если даже не попытаетесь все исправить?
Я колебалась, а она, обладая безошибочным охотничьим чутьем, нанесла последний удар.
– Я не буду обижать вас разговором о деньгах. Сэр Хьюго рассказал мне, как вы горды, и я это понимаю. Но я все же могу кое-что предложить вам за ваши услуги.
– Что? – спросила я.
Она сильнее сжала мои руки.
– Вашего отца.
Я резко выдернула руки.
– Мне ничего не нужно от принца Уэльского.
– Я знаю, – сказала она мягко, но коварно, пытаясь убедить меня. – Но неужели вам даже не интересно? Вам не хотелось бы встретиться с ним лицом к лицу? Я могу это устроить. Он согласится на это ради меня. Подумайте: это шанс посидеть с ним рядом и спокойно поговорить – с отцом, которого у вас никогда не было. И это в обмен на то, что вы зададите разным людям несколько вопросов. Мне кажется, это честная сделка.
