Она говорила так, будто в заводной кукле раскручивалась пружина. Теперь она закончила, глубоко и решительно вздохнула и выпрямила руку с оружием, точно направив его на меня.
– Пора.
Дальше произошло несколько вещей одновременно. Воспользовавшись случаем, Стокер достал из сапога нож и с рычанием бросился вперед, вызывая огонь на себя. Оттилия повернула револьвер к Стокеру и не колеблясь спустила курок. Звук получился оглушительным, вновь и вновь отдавался от каменных стен и будто кружил по комнате. Он сильно ударил мне по ушам, но я успела нагнуться и вытащить ножи метнула его, пронзительно закричав от ярости. Он попал Оттилии прямо в грудь, она выронила револьвер и потянулась руками к рукоятке с изумлением на лице. Красное пятно начало медленно расползаться вокруг ножа, торчавшего у нее из груди, кровь потекла по ее бледным рукам. Не проронив ни слова, она сползла на пол.
Я повернулась к Стокеру; он шел ко мне с широко раскрытыми от удивления глазами. Потом вдруг молча рухнул на колени, а я никак не могла понять, что с ним не так, пока он не повернул голову. С той стороны лица рекой лилась алая кровь.
Я перескочила через недвижимую фигуру мисс Толбот, чтобы подхватить его, пока он не упал на пол. Крепко обняла его и сумела удержать, чувствуя, как мой рукав пропитывается горячей кровью. Он навалился на меня, но я подняла его голову.
– Не делай этого! – решительно сказала я. – Слышишь меня, глупый? Я не позволю тебе умереть!
Он открыл глаза, эти невыносимо голубые глаза, как кусочек джоттовского неба. В его взгляде была невыразимая нежность, и он сжал мою руку со всей силой, на которую был способен.
– Вероника, – сказал он тихим голосом, дрожащим от волнения.
– Да, Стокер?
Он сильнее сжал мою руку, и по его телу пробежала дрожь.
– Эта чертова стерва подстрелила меня.
Потом его глаза закатились, он наклонился вперед и потерял сознание.
Глава 27
Такая сцена могла присниться только в кошмарном сне. От фонарей на стенах продолжали метаться тени совокупляющихся пар, от их вращения начинала кружиться голова. Лицо Стокера оказывалось то на свету, то в тени, и его кровь казалась то бордовой, то черной, как чернила. От его крови мои руки были теплыми и липкими, и в какой-то момент единственное, чего мне хотелось, – это разрыдаться.
– Так не пойдет, – строго сказала я себе. Услышав сзади какой-то шорох и не успев даже подумать, быстрым движением вытащила нож из сапога Стокера. Не вставая, я повернулась и нацелила его как раз в изумленное лицо Эммы Толбот.
– Вы пришли в себя в очень подходящий момент, – сказала я ей.
– Я не приходила в себя, – холодно поправила она, – и не была в обмороке. Просто подумала, что это самый удобный способ исчезнуть с линии огня.
Я испытующе взглянула на нее.
– Не знаю, что лучше: ударить вас или поздравить, но вы можете склонить чашу весов в свою сторону, если поможете мне. Найдите что-то, чем можно перевязать ему голову.
Она не растерялась. Сразу же пошла к груде одежды, которую Джулиан Гилкрист сбросил в спешке, мечтая о предстояшем совокуплении, и достала оттуда его шейный платок и рубашку. Я воспользовалась ножом Стокера, чтобы разрезать ее на полосы, сделав что-то наподобие толстой повязки, обмотала сверху шейным платком, чтобы она лучше держалась, и закрепила его булавками из своих манжет.
– Так он должен продержаться до тех пор, пока мы не приведем помощь, – сказала я больше себе, чем Эмме Толбот. Ее рядом не было, я подняла голову и увидела, что она стоит над телом Оттилии Рамсфорт.
– Господи, – прошептала она, – вы попали ей прямо в сердце. Никогда прежде не видела ничего подобного.
– Она мертва? – бесцветным голосом спросила я.
– Да.
– Хорошо.
Я вытерла заляпанные кровью руки о юбку.
– Он слишком большой, мы не сможем его вынести и, боюсь, если все же попытаемся, он потеряет слишком много крови. Берите лампу и идите к главным воротам. Если хватит сил, перелезайте через них. Если – нет, постарайтесь открыть любыми подручными средствами. Сколько сейчас времени?
Она взглянула на небольшие часы, висевшие у нее на цепочке.
– Через двадцать минут будет полночь.
– Черт, очень долго, – пробормотала я.
– Что долго? – спросила она.
– Ждать прибытия подкрепления. На рассвете сюда приедут джентльмены из столичной полиции, если мы не объявимся раньше, но до утра еще далеко. В доме кто-нибудь есть? Может быть, сторож? Он все еще здесь?
Эмма покачала головой.
– Никого нет. Она сказала, что отпустила его, подозреваю, чтобы без свидетелей расправиться с Джулианом. И со всеми нами, – добавила она, содрогнувшись.
Я пристально посмотрела на нее.
– Не вынуждайте меня вас ударить, мисс Толбот. Искушение так велико, что я еле с ним справляюсь. Так вот, вы пойдете по улице до ближайшего дома: соседи нам тоже сгодятся. Разбудите их и спросите, где здесь полицейский участок, нам нужно вытащить отсюда Стокера. Если вдруг встретите по дороге дежурного констебля, сразу зовите его. В противном случае вы должны послать за сэром Хьюго Монтгомери, главой Особого отдела.
– Особого отдела! – Даже в полумраке было видно, как широко раскрылись ее глаза. – Какие интересные у вас знакомые, мисс Спидвелл.
– Идите! – сказала я ей. – И не смейте возвращаться без подмоги.
Она послушалась и быстро ушла, а я осталась одна с двумя трупами и со Стокером. В замкнутом пространстве стоял тяжелый запах крови; мне казалось, что я даже чувствую его вкус. Медленно текли минуты, а пары все упражнялись на стенах. Стокер дышал, медленно и совсем не так глубоко, как мне того хотелось бы. Через некоторое время (сколько минут или часов прошло, я даже не могла предположить) он слегка приподнялся.
Он вытянул вперед руку, и я схватила ее.
– Я здесь, – сказала я ему.
– Что случилось? Где мы?
– Ты попытался изобразить из себя героя и был вознагражден пулей в голову, – строго сказала я ему. – Твоя глупость не знает границ.
– Почему у меня мокрое лицо? Вероника, ты что, плачешь?
– Не говори глупостей. Это просто кровь, – резко ответила я. – Оттилия Рамсфорт пыталась тебя убить. Пока я тебя не перевязала, ты истекал кровью, как заколотый поросенок. У тебя рана на виске.
– Да, я чувствую, – сказал он. – Жжет как черт. Не помню, что было потом.
– И неудивительно. Ты повалился на пол как кегля.
– Не хочу показаться невежливым, – протянул он, – но позволь мне спросить: почему мы прохлаждаемся в этом ужасном гроте, вместо того чтобы пытаться получить медицинскую помощь?
