Разработчики утверждают, что программе достаточно проанализировать триста наших лайков, чтобы она знала нас лучше, чем наша вторая половина, а если у нее будет пятьсот наших лайков, то она будет знать нас лучше, чем мы сами себя знаем [М. Козинский].
Естественно задаться вопросом: у кого доступ к реальности «лучше» – у нас или у этой программы? Что вообще, в таком случае, является реальностью, если некая программа способна предсказать мое поведение с большей точностью, нежели я сам?
Впрочем, знание тех принципов, которые использует в своей работе наш мозг (в частности – стремление к динамической стереотипии, формировании аппроксимационных паттернов и т. д.), объясняет, почему программа решает задачу предсказания нашего поведения точнее, чем мы сами: мы осуществляем подбор фактов тенденциозно – выборочно, она же учитывает все факты о нас, не пренебрегая теми, которые мы с легкостью отбрасываем, считая их «лишними» или «несущественными».
С другой стороны, сама эта способность учитывать все факты, очевидно свидетельствует о том, что реальность, которую «видит» эта программа, отличается от той, что видим мы. Хотя мы, опять-таки, как и в случае игры в го, смотрим, так сказать, в одно и то же «место», в данном случае и вовсе – на самих себя (а она – программа – соответственно, на нас).
43. Так чем же, в таком случае, является реальность? Мы привыкли думать, что реальность – это нечто фактически существующее, а фактически существующим для нас является то, что, грубо говоря, можно пощупать, увидеть, услышать и т. д. (пусть и с помощью каких-то специальных средств).
Да, когда мы столкнулись с миром квантовой механики, мы поняли, что возможность «пощупать» – критерий, мягко говоря, так себе. Весь мир квантовой механики (равно как и мегамир, который мы уже упоминали в разделе об уловках «уровней организации»), по сути, расчетный.
То есть, щупать там бессмысленно, а всякие измерения с помощью специальных средств лишь вносят сумятицу, которая приводит к возникновению труднообъяснимых парадоксов – полумертвых котов, например, или странному поведению квантов в отношении интерференционной решетки, которое, как оказывается, зависит от месторасположения наблюдателя.
Но ни в случае игры в го, ни в случае личностно-ориентированных программ, работающих на основе больших данных, речь не идет о некоем «скрытом» от нас мире. Речь идет о вещах наличных, о доступной, казалось бы, нам реальности – вот доска с го, правила игры, соперники, а вот я сам с моим поведением – как предмет исследования программ, работающих на основе Big Data.
И собственно теперь главный вопрос: является ли реальностью то, что мы видим, воспринимаем или хотя бы способны как-то себе представить (например, квантовую запутанность и хокинговское излучение черных дыр), или же реальность – это на самом деле то, каким образом мы (или кто-либо другой) моделируем реальность, с которой имеем дело?
Попробую другими словами, поскольку это, мне кажется, сложно понять (это контринтуитивно): реально то, с чем мы имеем дело, или сама наша реконструкция, возникшая как результат этого «имения дела»?
44. В случае с игрой в го понятно, что до тех пор, пока нет ее правил, самой игры тоже нет – есть только доска и камни. Иными словами, она является непосредственным плодом реконструкции. То есть, она реальна как реконструкция, именно будучи реконструкцией.
Однако, доска и камни – это ведь тоже только такая реконструкция, обусловленная тем способом, каким наш мозг способен цифровать и строить внутри себя подобного рода объекты внешнего мира.
Впрочем, вопрос ведь и в том, что именно цифрует наш мозг… Своим рецепторным аппаратом он цифрует аналоговый сигнал (те фотоны света, которые летят нам в глаза, будучи отраженными от доски и камней, кроме того, аналогичным образом цифруются тактильные ощущения, звуковые эффекты и т. д.).
Тогда что есть этот «аналоговый сигнал»? Мы же цифруем не саму доску, не сами камни, а фотоны, которые от них отразились, звуки, которые возникли от соударения доски с камнями, зону перцептивного контакта своих пальцев с доской и камнями и т. д.
При этом, важно, что это не просто фотоны, звуки или раздражение рецепторов давления в нашей коже. Это «фотоны, отраженные от.», «звуки от соударения.», «физический контакт с.». То есть, мы цифруем не фотоны, не звуки, не физический раздражитель сами по себе, а их в качестве некоего отношения с чем-то.
Иными словами, этот пресловутый «аналоговый сигнал» не есть сигнал доски и камней, это сигнал отношений между, условно говоря, доской и фотонами, камнями и пальцами, или, например, доской, камнями и воздухом, который колеблет наши барабанные перепонки, а те через систему среднего уха передают этот импульс жидкости внутреннего уха, где располагаются соответствующие рецепторы и т. д.
Но что такое есть эти фотоны, что такое эта доска, эти колебания воздуха? Реальность? Не точнее ли будет сказать, что они сами являются результатом огромного множества отношений чего-то с чем-то, то есть эффектом неких отношений – отношением отношений?
С другой стороны, разве любые отношения между чем-то и чем-то (как таковые) не следует понимать как своего рода реконструкцию? Если пытаться мыслить эту ситуацию строго, то очевидно, что с чем бы мы ни имели дело, это всегда есть проявление каких-то отношений, а не некоего «нечто» самого по себе.
45. То есть, если что-то и можно считать существующим (реальным, тем, что действительно есть), то это не какие-то «вещи» (в себе и сами по себе), а лишь только отношения этих вещей друг с другом. Причем, сама явленность этих вещей, по существу, и есть эти отношения.
До момента, пока нечто не вошло в отношение с чем-то, оно не заявило о себе, оно нереально, его нет. При всей странности и даже жутковатости данного тезиса, именно он лежит в основе обеих фундаментальных онтологических программ современной физики.
Каким образом физики пытается построить целостное представление о физической реальности мира, на основании тех данных, которыми они сейчас обладают? Как они отвечают на вопрос – что есть изучаемый ими мир в действительности, каков он на самом деле?
Одна из упомянутых программ, понятно, восходит к теории относительности, вторая – и что не удивительно – к квантовой механике.
Интересно, что несмотря на то, что указанные теории несовместимы (это как бы два разных физических мировоззрения, в одном из которых время есть, а в другом нет)
[128], онтологии, которые обнаруживаются за каждой из них, удивительным образом совпадают.
И в самом упрощенном виде эти онтологии, как бы парадоксально это в данном контексте ни прозвучало, это «онтология ничто».
