Реальность не сокрыта, вопрос лишь в озадаченности, которая обозначает соответствующий дефицит, в способе думать (он должен быть свободен от привычных нам способов сборки образов наблюдаемого нами мира), а также в качестве сечений, которые мы совершаем. Последние же зависят от подготовленности нашего мозга к сборке сложных интеллектуальных объектов.
Реальность мышления
Реальность – это все, что происходит. Однако, сама по себе она нам недоступна: все, с чем мы имеем дело, это уже наши представления о реальности. Перед нами своего рода замкнутый круг и вообще непонятно, как при подобных вводных, можно выявить ее – реальности – несокрытость.
Однако, есть в этой системе шифрования и очевидная уязвимость: мы имеем доступ к собственному мышлению, а наше мышление – это то, что происходит (оно есть). Таким образом, реконструкция реальности мышления возможно является тем естественным (и единственным, вероятно) способом, с помощью которого мы только и можем найти ключ к действительной реконструкции реальности как таковой.
В пользу этой стратегии говорит еще и тот факт, что все, с чем мы имеем дело, дано нам через мышление, а потому нам, полагаю, важно понять, каков тот инструмент, с помощью которого мы, реконструировав его, можем перейти к реконструкции реальности.
Надеюсь, наконец, что поскольку реальность внутри самой себя едина (это мы делим ее на «уровни», «части» и т. д.), то и принципы реконструкции реальности мышления, которые в рамках данного исследования могут быть обнаружены, окажутся своего рода универсальным стандартом для понимания механики реконструкции реальности как отношения отношений.
Добавлю к этому, что в качестве метафор, поясняющих выявляемые закономерности отношений между мышлением и реальностью, я буду использовать понятия из квантовой механики. Последние хорошо иллюстрируют то, как мы пытаемся представить реальность, не имея такой возможности, потому что эволюционно к этому не предназначены.
По сути, квантовая механика является своего рода идеальной моделью того, как мышление создает реконструкцию реальности, недоступную естественному наблюдению. В так называемом «макромире» физики, разумеется не меньше парадоксов, но заметить и выявить их куда сложнее, потому что к этой размерности реальности мы хорошо адаптированы.
На всякий случай еще раз уточню это, во избежание недоразумений: метафоры, сопоставляющие физические эффекты с работой нашего мышления, являются дидактическим ходом. И в том, и в другом случае мы силимся реконструировать недоступную нам реальность, поэтому нет ничего странного в том, что в обоих случаях могут использоваться одни и те же ходы, а благо в физике они уже глубоко и всесторонне осмыслены.
Неопределенность и дополнительность
1. Мы говорим, что реальность – это то, что происходит. При этом, «происходит» – это не какое-то единичное действие. То есть, если нечто происходит, нельзя сказать, что «случилось то-то». В таком случае речь будет идти о том, что что-то «произошло», а не «происходит».
В первом случае – «произошло» – отношений уже нет, есть лишь их результат. Во втором – «происходит» – происходят сами отношения. То есть, в первом случае нельзя говорить о реальности, во втором мы имеем дело именно с реальностью.
Происходит – это то, что имеет место как событие, которое всегда есть отношение (со-бытие): отношение неких сил, чего-то действительного, но неявленного иначе как через эти отношения.
Именно это отношение сил и должно нас интересовать, если мы ставим перед собой цель реконструкции реальности.
Однако, мы, в связи с известными особенностями организации нашей психики, всегда нацелены на результат
[132]. Мы игнорируем – не замечаем, вытесняем – «промежуточные формы» существования, которые и есть, на самом деле, действительная реальность.
Мы словно бы специально сделаны для того, чтобы схватывать лишь нечто уже случившееся, остановленное (пусть даже и виртуально – например, всякая воображаемая нами «цель», еще, понятно, не случившаяся, уже видится нам как результат).
Не само становление, но ставшее, окончившееся, завершившее свое существование – вот, за чем охотится наше мышление (тогда как само оно – есть то, что «охотится», то, что происходит, а не то, что «стало», «окончилось», «завершилось»).
Собственно, это стремление нашего мышления к фиксации (к результату, к некоему выводу, к итогу) и должно быть преодолено.
2. Реальным является не результат, а то, что еще происходит. Уточнение «еще» является, впрочем, совершенно лишним, избыточным (оно сделано лишь из дидактических соображений), поскольку всякий «финал» – это только иллюзия, только некое означенное положение, выявленная конкретным наблюдателем фаза.
Происходящее не останавливается и не завершается, поскольку у реальности нет границ (она, суть, все, что есть, все, что происходит).
Таким образом, никакое завершение невозможно, но если следить за «чем-то» (наличным и содержательным), а не за тем, что происходит (не за отношением отношений), то такая иллюзия неизменно возникает – нам кажется, что мы имеем дело с «чем-то» (предметами, конкретными событиями, явлениями и т. д.), что существует, как нам кажется, само по себе.
Наше мышление стремится к созданию представления, фиксированного образа, а потому постоянно и волюнтаристски объявляет некий финал, скругляет ситуацию до финала. Но этот «финал» существенен лишь в рамках все тех же представлений и не может рассматриваться как проявление самой реальности.
Чем-то эта ситуация напоминает эффект коллапса волновой функции: до тех пор, пока мы не заглядываем в коробку со шредингеровским котом, отношения находятся в своего рода суперпозиции, но когда заглядываем – реальность превращается в представление о реальности, мы видим эти отношения как-то, в определенном, фиксированном нами состоянии.
Иными словами, реальность есть то, что происходит, а наша стратегия (своего рода психический автоматизм, базовая интенция психического) состоит в том, чтобы прекратить это становление – сделать «заключение», произвести «вердикт», обозначить «финал».
Мол, тело падало на землю и упало. В действительности, оно, разумеется, продолжает падать, но мы не замечаем этого. Для нас процесс окончен, падение для нас (в нашем представлении) «остановилось».
Мы стремимся к этим мнимым финалам, не замечая при этом главного – действия сил, отношения между элементами (которые, конечно, сами, в свою очередь, есть какие-то отношения).
Тело, «упавшее» на землю, продолжает находиться под действием все тех же гравитационных сил. Они не исчезли, не прекратили своей работы. Именно поэтому это тело не взлетает и не улетает куда-то еще (а могло бы, если бы гравитационное поле земли было меньше, чем возникшие при столкновении с ней силы отталкивания, впрочем, последнее дало бы нам понять, что «падение» данного тела не было результатом действия гравитационных сил).
