Собственно поэтому нам следует совместить, с одной стороны, и то как работает мозг (он выделяет целостности), а с другой стороны, и то, как существует реальность (без разрывов внутри себя). В ней, грубо говоря, нет отдельного молотка и отдельного гвоздя, есть отношение между ними разной степени, так скажем, плотности.
Реальность и факты реальности
11. Используя квантово-механическую метафору применительно к реальности мышления, можно сказать следующее:
• Реальность – есть некое отношение отношений, которое можно представить как волновую функцию. В момент, когда мы пытаемся составить некое представление о том, что происходит в реальности, мы, подобно наблюдателю в квантовом мире, вызываем подобие коллапса волновой функции, то есть реальность теряет свою вероятностную природу и превращается в одну из своих возможных версий – в наше представление о реальности.
• Ситуации мышления присущ так же методологический принцип неопределенности (по аналогии с «принципом неопределенности» Вернера Гейзенберга): перед нами всегда существует альтернатива – мы или видим отношения реальности (возможно, впрочем, не вполне их осознавая, а просто присутствуя в них), но ничего определенного не можем о них сказать, или же можем описать ситуацию, но в этом случае мы уже будем иметь дело с неким слепком с реальности, а не с реальностью как таковой.
• При этом, само наше мышление – это не набор неких последовательных сознательных рассуждений, а в некотором смысле парадоксальное состояние, описываемое методологическим принципом дополнительности (по аналогии с «принципом дополнительности» Нильса Бора). Суть этого состояния в том, что мышление как бы одновременно играет на двух площадках – с одной стороны, оно опирается на представления, а с другой стороны, находясь в озадаченности, и не будучи в силах принять ни одну из версий своих представлений, ищет новые факты.
Таким образом, несмотря на то, что само наше мышление (как то, что происходит) является реальным, его отношения с реальностью, если мы пытаемся их осмыслить, чрезвычайно парадоксальны: пытаясь мыслить реальность, мы испытываем потребность в неких целостностях (целые, «сущности»), которыми мы могли бы оперировать, но реальность не существует в таком виде, она не дискретна – не имеет, так сказать, внутренних разрывов, а является недифференцированным, всеобщим отношением отношений.
Именно эту сложность нам и необходимо преодолеть, продумывая технологию реконструкции реальности средствами нашего мышления: как дать мышлению некие «целые реальности», которыми бы оно могло оперировать, оставив при этом для него возможность не терять связи с реконструируемой реальностью?
12. Наше мышление может быть эффективным, а это свидетельствует, что его контакт с реальностью возможен.
Однако, большинство существующих форм мышления оказываются несостоятельными в этом отношении: контакт мышления с реальностью постоянно прерывается и последующие интеллектуальные операции разворачиваются уже в структуре наших представлений о реальности.
Да, мы пытаемся выхватить из реальности некую целостность, чтобы сделать ее частью своих рассуждений в рамках представлений о реальности. Но подобная тактика, конечно, ущербна, поскольку никаких самостоятельных (независимых, не связанных с другими элементами ситуации) целостностей в реальности нет.
Впрочем, очевидно, что подобное «выхватывание» единичных моментов из ткани реальности – это дело не одного хода, это не может произойти сразу, мгновенно. То есть, всякое наше представление не возникает тут же, а существует своего рода зазор (условный временной лаг) – между тем, как мы входим в контакт с реальностью, и тем, когда у нас возникает представление о том, что мы в ней обнаружили.
Поскольку же такой «временной лаг» (зазор) существует, мы, теоретически, можем длить этот период, будучи в состоянии озадаченности. Длить, пытаясь усмотреть отношения, существующие в реальности, которые чуть позже, конечно, будут превращены нами в целостности, за которыми мы, по причине такого устройства нашей психики, охотимся. Но позже, не сразу.
У нас есть, иными словами, возможность сыграть на принципах неопределенности и дополнительности, если мы поставим перед собой такую задачу.
В реальности естьотношения, которыемы можем «видеть» (методологический принцип неопределенности), не превращая их сразу в представление. А само наше мышление, хотя оно и опирается на представления, так же способно и к как бы параллельнойозадаченности, непризнающейэтипредставления за исчерпывающую информацию о реальности (методологический принцип дополнительности).
То есть, наша задача не в том, чтобы поскорее «вынести» из реальности «что-то», не таскать эти угли из костра, а в том, чтобы пропунктировать
[135] пространство отношений реальности – пытаясь таким образом раз за разом видеть все большее число нюансов отношений данного положения вещей. Мы должны использовать эту возможность, пока эта условная «волновая функция» (отношения пространства реальности) не свернулась для нас окончательно в некое абстрактное «представление о».
Здесь так же надо сказать, что целостности, которые мое мышление пытается обнаружить, не ищутся мною произвольно, без всякой системы. Нет, в действительности, я всегда исхожу из некого контекста представлений (методологический принцип дополнительности), в котором я и надеюсь эти «обнаруженные» (на самом деле, созданные) мною целостности в конечном итоге разместить.
Таким образом, в типичной ситуации я как бы заранее формирую некий способ того, как те или иные отношения реальности, изъятые из нее, будут мною в моих представлениях истолкованы. Именно во избежание этой ошибки, как мне представляется, Людвиг Витгенштейн и высказывает свое требование: «Не думай, смотри!».
Итак, здесь явно обнаруживаются две сложности: с одной стороны, я всегда ищу в реальности «что-то», а не отношение сил, с другой стороны, я заранее создаю некий содержательный контекст, в котором это «что-то» будет мною воспринято.
Для решения этой задачи методология мышления вводит понятие «факта». «Факт» – это условная единица, которая используется в методологии мышления для обозначения того, что мы можем получить, пунктируя реальность (отношения в положении вещей) своим мышлением.
13. Попробуем рассуждать следующим образом: реальность дана мне в полном объеме (то есть, она не сокрыта), однако, я сам, движимый какой-то своей внутренней озабоченностью (дефицитом), определяю (выделяю) в ней (из нее) некую ситуацию, некое, так скажем, «положение вещей».
Это, по всей видимости, неизбежно: какой-то эффект локальности неустраним – мы, при всем желании, не сможем охватить всю реальность целиком, все ее взаимосвязи. Впрочем, не следует думать, что это способно сильно повлиять на результаты наших «вычислений».
